Академия Полуночи (СИ)

Удерживать на лице бесстрастное выражение становилось все сложнее. Интерес Мак-Фордин обрел причины, но вместе с тем я мысленно содрогалась от смеха — меня причислили не к подозреваемым, а к возможным жертвам! Может, я поспешила, решив, что Полуночная Матерь меня ненавидит? Кажется, у нее очень своеобразное чувство юмора.

— Я обеспечу безопасность Илэйн, — спокойно произнес Хэйден. Его голос звучал буднично, без ненужной патетики и драмы. Но именно за такой расслабленностью чувствовалась настоящая уверенность. — И приложу все силы, чтобы помочь академии отыскать отродье светлых.

— Благодарю, артиэлл. Если вам удастся что-нибудь обнаружить, свяжитесь со мной или Еордином.

— Непременно. Мы можем идти, директор?

Нас отпустили. Однако ни Хэйден, ни я не вскочили с мест и не поспешили прочь. Вместо этого мы двигались неторопливо, почти вальяжно. Следуя нашей легенде, я опустила ладонь на обтянутый кителем локоть и ощутила прокатившуюся по коже волну жара. Пальцы дрогнули.

Может, убрать?

Будто почувствовав мое смятение, Хэйден накрыл мою ладонь своей и успокаивающе сжал. Он не повернулся ко мне и не заговорил, но молчаливая поддержка была красноречивее любых слов. И я, доверившись, не отняла руки.

Даже покинув кабинет директора, мы не разомкнули прикосновение — так и шли, касаясь друг друга. Оба хранили молчание. Лишь когда магистерский корпус остался позади, я не выдержала.

— Что это был за артефакт? — спросила, не скрывая любопытства. — Что он показал?

— Что на мою волю никто не влиял, — с ухмылкой отозвался Хэйден, но, видя мое недовольство, добавил: — Это артефакт чистого сердца.

— А почему паук?

— Говорят, у создавшего его нефрита в маскотах был именно он. Да и в принципе тот колдун питал к паукам определенную слабость. Символ не важен. Важен камень.

Я собиралась задать очередной вопрос, настоять на пояснении результатов, но Хэйден меня опередил:

— Что случилось у Дис-Роны?

Поморщившись, я все же поведала ему историю про ящериц. Умолчала лишь об Эвис. Пока я не знала, могу ли доверить Хэйдену все свои тайны, и рисковать понапрасну не собиралась.

Он выслушал мой рассказ спокойно, лишь в самом конце неодобрительно качнул головой.

— Я помню тебя в тот день. Заметил идущей по коридору. Ты шаталась. По правде сказать, ты с трудом держалась на ногах, но твои упрямство… и гордость… Думаю, именно они заставили меня подойти, — жесткие губы дрогнули в улыбке. — Тебе едва хватало сил, чтобы не свалиться, но за собственную гордость ты была готова биться до конца. Мне нравилось наблюдать за тобой, дразнить… но я даже не подозревал, что ты испытываешь откат от собственного проклятия.

— Оно было слабым, — я пожала плечами, чувствуя себя неловко. Раньше меня не хвалили. — Даже неполный четвертый уровень. Обидно расклеиться от такой мелочи.

— Ты не понимаешь? — Хэйден посмотрел на меня с недоверием. — Каждый раз, проклиная себя, ты переживаешь два отката: первый — за использование чуждых заклинаний, второй — от самого проклятия. И оба усиливает твоя природа. Немногие бы выстояли против такой атаки тьмы, а ты держалась…

Я снова пожала плечами. Робость и неуверенность накатывали все сильнее. Шагая рядом с Хэйденом, я искоса на него поглядывала и все пыталась понять: какой он?

Холодный и неприступный, как истинный северянин? С тяжелым взглядом, который я так часто ловлю на себе? Или заботливый, готовый защищать… Горячий?

Хэйден казался загадкой. Его опутывает кокон жутких слухов, и стоит лишь прислушаться к ним, как каждая частица моей души требует держаться от колдуна как можно дальше. Но в то же время своим поведением, своей готовностью оберегать и принимать на себя удар за нас двоих он заставляет усомниться в каждом услышанном слове.

Я не могу так! Не могу жить в безвестности, теряясь в догадках! Мне нужна правда. Любая, даже самая неприятная.

— Я должна знать, — произнесла твердо, едва мы вошли в Корпус Норхарда.

Хэйден остановился и смерил меня внимательным взглядом.

— Спрашивай. Я никогда не врал тебе. Не совру и теперь.

— Ту халцедоновую ведьму… ты действительно убил ее?

Я замерла, ожидая ответа. Сердце билось испуганно, нервно.

Сейчас все решится. Всего одно слово определит, могу ли я верить Хэйдену, осмелюсь ли вручить собственную судьбу и последовать за ним, как слепой за поводырем.

Да или нет.

Два слова замерли, словно чеканка на двух сторонах монеты, подброшенной в воздух. Когда она упадет, все обретет ясность. Но сейчас я видела невидимые грани, прокручивающиеся, кувыркающиеся; видела пойманный ими свет и пущенные солнечные блики моей надежды.

Ожидание, отчаяние, вера в лучшее — каждая эмоция вплелась в мою суть, как нити в полотно Полуночной Матери. Они стали мной, а я ими.

Момент, когда Хэйден разомкнул губы, собираясь ответить, я ощутила едва ли не кожей. Подалась ближе, заглянула в глаза и внутренне содрогнулась, увидев в них холодную решимость.

— Да, Илэйн. Я действительно ее убил.

ГЛАВА 32