Академия Полуночи

Да — такое короткое слово: всего две буквы, одно движение языка… и одно раздавленное сердце в груди доверчивой халцедоны. Права была Мойра: я слишком наивна. А может, даже глупа, раз до сих пор надеюсь на лучшее. Надеюсь, что Хэйден не имел в виду то, что сказал. Что он не убил ее, а не смог спасти и винит себя в этом. Что есть причина — убедительная причина! — которая бы все объяснила…

Я скользила взглядом по его лицу с немым отчаянием — будто утопающий в поисках спасительной соломинки.

— Убил?

— Да. Сознательно. Призвал силы севера и избавился от ведьмы так, чтобы не оставить следов.

Его голос прозвучал тихо, но твердо. Хэйден не оставлял возможности понять его неправильно — он будто насильно вталкивал в меня пугающую правду.

— Но за что? — выдохнула я, еще сильнее подаваясь вперед.

Я не пряталась за масками — стояла перед ним с открытой душой, будто нагая, и позволяла видеть все: мое смятение, страх, боль, упрямое неверие… Хэйден же, напротив, ушел в себя — ощетинился, словно горы, укрывшиеся колючей метелью.

— За мою оплошность. Я решил, что она светлая. Мне хотелось, чтобы она ею оказалась. Но я ошибся. И ради сохранения тайны северных домов мне пришлось ее убить.

— Ты… жалеешь?

— Что поспешил с выводами и открылся? Да. Что убил? Нет. Я сделал то, что следовало.

— Неужели не было иного выхода? Повлиять на память, проклясть на молчание, похитить ее в конце концов!

Уголок его рта дернулся в горькой усмешке.

— Если бы время было, я бы непременно использовал другой способ, клянусь обоими покровителями. Но времени не было, — Хэйден устало поморщился. — Она собиралась рассказать обо всем Мак-Фордин. Надеялась таким образом выслужиться, получить покровительство директора. Может, даже мечтала сменить кольцо на изумрудное… Хотя последнее совсем уж глупость, но кто знает, что творилось у нее в голове? Едва узнав тайну северных домов, она побежала в магистерский корпус. Мне пришлось действовать быстро.

Я закусила губу, обдумывая услышанное. Хэйден тоже не спешил нарушить повисшее молчание. Оно окутало нас, словно тугой кокон, давило на плечи и грудь, мешало вздохнуть. И в нем я будто издалека услышала голос Мойры, предрекающий мне печальную участь.

— Скажи, а меня ты мог бы убить?

— Я бы сделал все, чтобы этого не пришлось делать. Но если бы ты не оставила мне выбора… да, мог бы.

Честность Хэйдена ударила под дых. Я шумно выдохнула и прикрыла веки, не в силах и дальше выносить его пристальный взгляд.

— Мы оба храним тайны, которые касаются не только нас с тобой, и рисковать ими мы не имеем права.

Я понимала, о чем он говорит. Если раскроют меня — пострадает род Мак-Мора. Если узнают секрет Хэйдена — удар придется сразу на несколько северных домов. Все логично. Все оправдано… наверное.

Смутная тревога поселилась в душе и настойчиво заскреблась под сердцем. Еще вчера предсказание звезд казалось ошибочным, сейчас я в нем почти не сомневалась. И крепнущая с каждой секундой уверенность пугала до дрожи.

— Я пообещал тебе защиту, Илэйн. И я сдержу слово. Но если ты решишь, что моя помощь тебе не нужна, я не стану навязываться. У северян тоже есть гордость. Подумай, и как решишься — дай знать.

Сказав это, Хэйден развернулся и зашагал прочь. Он вновь оставил решение за мной, был готов принять любой мой выбор. Но только сделать его стало как никогда сложно.

* * *

Следующим занятием шли твари и маскоты. Первые четыре луны — до зимних праздников — мы изучали их ареалы, виды, классификации и возможное использование органов в приготовлении зелий или проведении ритуалов. Практические же занятия должны начаться после праздников.

Магистр Ламар Бранвен уже разменял шестой десяток, но выглядел моложе своих лет. В густой черной шевелюре почти не виднелось седины, миндалевидные глаза видели остро. Слухом артиэлл мог посоперничать с летучими мышами — Бранвен слышал даже самый тихий шепот, поэтому на его занятиях лернаты не рисковали переговариваться.

Вот и сегодня, едва зайдя в светлое помещение под стрельчатыми сводами, мы молча расселись по местам и посмотрели на магистра. Высокий, поджарый, словно гончая, с длинным носом и узкими губами. Волосы привычно стянуты черной лентой в хвост, доходящий до лопаток. Дорогой костюм, расшитый шелковыми нитками шейный платок и начищенные до блеска туфли. Ламар Бранвен выглядел столь же безупречно, сколь и опасно. Без сомнения, он относится к темным, вышедшим из древних родов. И гордость за собственное происхождение и черный, как самая южная ночь, цвет нефрита в перстне сквозит в каждой черте его внешности.

— Яркой вам луны, лернаты, — мелодичным, но неприятно холодным тенором поприветствовал Бранвен. — Сегодня мы поговорим о новой твари…

Заявление сюрпризом не стало. Так уж повелось, что занятия магистр чередовал: одно посвящал изучению маскоты, другое — твари, а следующее — снова маскоте. Иногда об одном и том же звере мы говорили два занятия подряд, рассматривая его и как тварь, и как маскоту.