Академия проклятий и любви (СИ)

— О, это ты. — Сестра не удостоила меня и взглядом. — Встретилась со своим любовником? Или он так тебя и не дождался?

— О чем ты?

— Ну о Рейване, — Эсма не захотела сохранять интригу. — Он тебя ждал достаточно долго после последней лекции, но ты все не приходила, — в голосе сестры проскакивали завистливые нотки, которые она прятала за издевкой. — Бедняжка, зря проторчал.

— Рейван меня ждал? — То есть мы оба караулили друг друга, только в разных корпусах.

— Я так и сказала.

Пусть и не сразу, но получилось переключиться на насущные проблемы. Я подошла к шкафу и принялась натягивать удобные штаны и кофту. Главное, они были черными, и этот цвет обманчиво обещал спрятать мою фигурку в темноте и не выдать случайным свидетелям.

Эсма тем временем притихла, она шебаршила листом и не говорила ни слова. Обычно сестра всегда комментировала письмо по мере прочтения. Что-то было не так. Я развернулась и напоролась на взгляд Эсмы.

— Ты ездила домой?

Предательский лист в ее руках чернел мелким почерком, рассказывающим о том, о чем бы мне не хотелось рассказывать.

— Да. — Я постаралась не зацикливаться на хриплом разочарованном голосе сестры. — Отец написал?

— Нет, мама. Ты рассказала обо мне папе? Что именно ты сказала!? — она спрыгнула с кровати, но ко мне не подошла.

— Поверхностные факты. Например, то, что ты плохо учишься и связалась с дурной компанией. Не более.

Эсма медленно выдохнула.

— Мама пишет, что ты хочешь разрушить нашу семью и выставить нас на улицу.

— Думаешь, мне это под силу?

Эсма судорожно повела плечом, выдавая свой страх. Сестра… Боялась меня? Конечно, Эльвира могла вылить в письмо всю свою истерику, переборщив с паникой и утрируя моменты, но Эсма должна понимать, как абсурдно звучит это предположение.

— Ты хочешь уничтожить мою жизнь. — произнесла Эсма с понимающим видом. — А я ведь тебя жалела… Знала бы, что ты… У меня за спиной… Уничтожила бы тебя сама.

Угольки совести, тлеющие на дне души, затухли, словно на них выплеснули целое ведро ледяной воды. Я выпрямилась и посмотрела в глаза Эсмы, бесстрастно сказав:

— Поверь мне, сестричка, ты будешь еще долго сожалеть о том, что меня не уничтожила.

Мне было все равно, что подумает Эсма, поймет ли она, что я блефую и на самом деле зла ей не желаю, или нет. Пусть думает, что хочет. Меня это не должно касаться. Я вышла в коридор, мечтая, чтобы Эсма не выскочила за мной следом с намерением устроить скандал, но сестра даже не шелохнулась, сделав вид, что не заметила моего ухода.

— Надо где-то подождать более позднего часа, чтобы наведаться в гости к Леоноре. — сообщил мне Рейван, когда я подошла к нему, а потом нахмурился. — Ты в порядке?

Видимо, на моем лице отразились безрадостные мысли.

— Я в порядке. Пойдем.

Мы с Рейваном прошли в коридорчик жилого комплекса, который заканчивался тупиком, точнее — большим окном с уютным подоконником, на котором любили посидеть ученицы по вечерам, проводя время за разговорами. Нам повезло, что уже было позднее время, распугнувшее всех по комнатам.

Мы сели в противоположные углы подоконника. Я провела пальцем по растению, сидящему в тесном горшке, который отодвинули в самый угол, и смахнула с его листьев пыль. Жаль, никому нет дела до гибнущего цветка. Впрочем, до гибнущих людей в подземелье тоже никому не было дела до сих пор.

Рейван смотрел на вечернее небо, я — на него. Подумать только, он согласился мне помогать без раздумий, при этом не предпринял попыток ни отговорить меня, ни внушить, насколько опрометчивой и рисковой была моя идея. Хотя вряд ли бы он смог придумать что-то лучше. Все-таки предложенный мною вариант действия был единственным разумным. Но в любом случае Рейван меня чувствовал, он понимал меня как никто другой.

Сердце щемяще сжалось, и внутренний голос с упоением принялся нагнетать, какая я неблагодарная и ужасная девушка, совсем негодная для здоровых отношений.

— Если ты думаешь, что я не замечаю твой взгляд, то… — он хмыкнул. — Хоть не так пались.

Я придвинулась к нему ближе: настолько, что наши колени оказались плотно прижатыми друг к другу, и опустила голову.

— Прости… — не знаю, услышал ли он мой шепот. Все-таки, в это «прости» было вложено слишком много сумбурных эмоций, которые не позволили быть ему громким.

— Да ладно, смотри, сколько хочешь. Не возражаю.

Я подняла голову, не забыв возмущенно толкнуть его коленку.

— Ты же меня понял. Я… — слова цеплялись за горло. — Правда, прости меня. Я тебя недостойна. И я искренне верю, что ты найдешь партнера куда более лучшего, чем я. — Сомневаюсь, что мне хотелось сказать именно это, но получилось то, что получилось. — И спасибо тебе за все. С тобой я измени…

— Ну все. — он прекратил мои душевные излияния. — Во-первых, не думаю, что сейчас самое время для объяснений. Во-вторых, Коралина, твои слова звучат, как будто ты со мной прощаешься, что, знаешь ли, учитывая наши планы, не улучшает настроения. Поэтому прекращай.

Я вздохнула и, чувствуя неловкость, попыталась отползти обратно на свое место — ближе к цветку в горшке, но Рейван по-хозяйски положил ладонь на мою коленку.