Академия проклятий и любви (СИ)

Альберт молчал, наблюдая, как Лина поднимается с ковра и отряхивает платье. Она застыла, не зная, идти ли за дочерью на улицу или подождать ее возвращения.

— И куда ты теперь?

— Не знаю, — она пожала плечами, — навещу родителей… Оказывается, Леонора писала им в раз год от моего имени. Хочу устроиться преподавателем, в академии сейчас определенно появятся новые места. Император пошел по головам, но к пострадавшим от проклятия благосклонен.

- Хороший план, — согласился Альберт, — я тоже желаю тебе счастья.

— Спасибо. — улыбнулась Лина и ахнула. — Что ты…

Альберт неожиданно поднялся и, быстро преодолев разделяющее их пространство, заключил женщину в крепкие объятия. Он, уткнувшись носом в шею Лины, прижимал ее к себе с таким отчаянием, словно она собиралась снова исчезнуть. Лина попыталась вырваться, но быстро сдалась и разрыдалась, пытаясь спрятать лицо на плече у бывшего мужа. Они оба понимали, что счастливыми стать вряд ли смогут.

— Альберт, как же ты постарел… — сквозь слезы произнесла женщина.

— О чем ты? Уверен, что морщинок у тебя еще больше, чем у меня.

Лина засмеялась и отстранилась, вытирая слезы.

— Мы же еще увидимся, как старые друзья? — спросила она. — Надо еще ухажера дочери обсудить. У нее, кстати, прекрасный вкус.

— У нее уже ухажер? — удивился Альберт и покачал головой. — Обсудить-то надо, но неужели теперь мы лишь старые друзья?

Лина помрачнела и отвела взгляд:

— Не более, Альберт. В любом случае неправильно пытаться построить что-то на обломках, разрушая то, что уже построено.

Он промолчал, смотря в пустоту перед собой.

— Ты ее совсем не любишь? — тихо спросила Лина. — Свою жену?

— Нет. — ответил он, даже не задумываясь. — Я женился не из-за любви, а чтобы забыть тебя.

— Зря. Ты мог бы кого-нибудь полюбить.

— Дорогая моя Лина, мое сердце, навсегда отданное тебе, было проклято вместе с тобой. У меня не было и шанса кого-то полюбить. Но… Ты права. — нехотя согласился он, прощаясь с шальной мыслью о счастье. — Неправильно разрушать построенное.

— Кстати, поздравляю. — не удержалась Лина. — Мы оба мечтали о большой семье, и ты исполнил мечту.

— Не знаю, как ты, — вяло возразил Альберт, — но мечтал я о семье исключительно с тобой, а не просто о семье. А после твоего ухода я ни о чем не мечтал. Но…

Он повернулся к двери, за которой раздался озлобленный голос Эльвиры:

— Ах ты ж дрянь, посмела меня задерживать…

Эльвира ввалилась в комнату разъяренной бурей и замерла на пороге, вытаращившись на Альберта и Лину с чистым негодованием и… испугом. Повисло молчание, которое первым нарушила мама:

— Прошу прощения, но как вы только что посмели назвать мою дочь? — и в голосе ее — одна лишь сталь, удивительно похожая на ту, что так часто звучала в моем собственном голосе.

— Ты еще смеешь меня о чем-то спрашивать!? Как у тебя совести хватило здесь появиться?

Я зажмурилась. Неужели Эльвире удастся втянуть маму в недостойный конфликт и пустую ругань, но Лина спокойно развернулась к Альберту, выжидающе приподняв бровь. И в этом ее движении было столько превосходства, величия и женственности, что я восхитилась. Альберт кашлянул и произнес:

— Эльвира, тебе задали вопрос. Потрудись на него ответить.

— Да как вы… — Эльвира задохнулась, переводя взгляд с мужа на Лину и обратно. — Что вообще происходит!?

— Поднимись в свои покои. Потом поговорим.

— Ты меня прогоняешь!?

— Сейчас же. — приказал отец в своей привычной жесткой манере.

Эльвира бросила на меня полный ненависти взгляд и направилась к лестнице. Мне на секунду стало ее жаль, но лишь на секунду, потому что злость за все сказанные обидные слова была сильнее, чем сострадание. Лина же поежилась и произнесла:

— Не думала, что ты способен на такой тон.

Эта фраза застала Альберта врасплох. Он посмотрел на Лину с виноватым видом и промолчал, сконфузившись. Я впервые видела отца таким.

— Коралина, — тут он обратил на меня внимание, заставляя встрепенуться. — Спасибо тебе.

Ему не следовало меня благодарить, я снимала проклятие и возвращала маму не ради него, но знать ему об этом необязательно, поэтому я кивнула и выдавила из себя улыбку.

— Думаю, нам пора. — сказала Лина.

— Останьтесь, вы же только приехали. — отец хотел удержать маму, но она была непреклонна:

— Нам действительно пора. Рада была увидеться, Альберт. Прости за все и будь счастлив.

Она едва ли не выбежала из дома, а отец остался стоять посреди гостиной, как одинокое дерево, разбитое молнией, посреди пустынного поля.

— Я напишу тебе, как мы доберемся. — сказала я и тоже вышла на улицу, стремясь избавиться от ощущения отчаяния, которым наполнилась комната.

В карете мама молчала, а я боялась отвлечь ее от мыслей, лишь смотрела, как по ее щекам скатываются слезы.

— Надо теперь подумать, что дальше делать. — произнесла она, неотрывно смотря на проносившийся пейзаж за окном.

— Никто не осудит, если вы решите с Альбертом снова сойтись.

Она печально улыбнулась, посмотрела на меня с бесконечной теплотой и сказала:

— Иногда надо поступать правильно, а не как подсказывает сердце.

Эпилог