Академия пурпурной розы

— Не переживай, Рон! Я тщательно его осмотрела, никаких магических подвохов. В Замке янтарной розы нет и не может быть вещей, которые причинят вред эллери. Почему-то, как только я эту вещицу увидела, сразу подумала об Эмме… ах да, ну и о Дженни, разумеется!

— Так и быть, пусть забирают.

Уф-ф-ф… папин пограничный контроль подарок прошел, значит все в порядке. Но что ж там за вещь-то такая загадочная?

Мама отходит на шаг, чтобы взять Ричарду со стола кусок яблока, и у меня наконец-то появляется обзор.

В руках Дженни — зеркало.

Простое зеркало на тонкой ручке, в овальной оправе из тускло мерцающего, посеченного временем металла. Красивое! Сестра явно думает так же — ее глаза горят восторгом. В древних вещах есть особое очарование, которое не выразить словами. А по этому зеркалу с первого взгляда видно, то оно не просто древнее — а очень древнее, настоящий раритет. Такие осколки наследия погибшего королевства эллери, что когда-то было на Ледяных Островах, стоят бешеных денег на черном рынке. Так что тетя преподнесла нам поистине королевский подарок.

«Спасибо!» — шепчу тете одними губами, а она посылает мне в ответ воздушный поцелуй.

Вечер в разгаре. Ярко светят каменные розы на стенах волшебными огнями, чарующая музыка плывет над бальным залом, моя сестра кружится в танце с принцем Генрихом-младшим, я сижу на диванчике у стены, кручу на пальце локон, выбившийся из прически, и отчаянно скучаю.

Ко мне периодически подходят то мама, то папа, то тетя Эмбер, садятся на дальний краешек дивана, и все пытаются занять меня беседой. Но не могут же они сидеть рядом со мной весь вечер — у всех своих дела! И я быстро даю понять каждому из этих дорогих моему сердцу людей, что совсем не обязательно изо всех сил стараться избавлять меня от чувства одиночества, на самом деле мне и одной совсем не плохо.

Вру, конечно. Но я привыкла. Моя невозмутимость, как и моя спокойная улыбка — тоже часть привычного панциря. Только этот я создала себе сама — просто, чтобы как-то выжить и не сломаться.

На вахту в противоположном углу диванчика заступает Дженни, запыхавшаяся и раскрасневшаяся после очередного танца, когда дворецкий объявляет о прибытии запоздавших гостей.

Еще одни старинные друзья семьи. Чета Шеппардов. Впереди выступает глава семейства — крепко сбитая низкорослая фигура этого человека неопределенного возраста, а также обширные мешки под глазами и цепкий взгляд его вызывают стойкие ассоциации с собакой, в честь которой он получил свое прозвище. Бульдог. Ему подходит, учитывая, что этот человек — глава Тайного сыска.

Всегда хотела узнать, как же это мои родители умудрились подружиться с человеком, от одного имени которого покрывается холодными мурашками полкоролевства, до такой степени, что он отрывается от дел государственной важности, чтобы приехать на именины их годовалого сына. Но родители делают крайне загадочный вид, и я понимаю, что это — очередной семейный секрет, который нам с сестрой грозятся раскрыть «когда-нибудь, когда станете постарше».

Под руку с ним его степенная худощавая супруга с добрым лицом и полностью седыми волосами. У них был поздний брак, поэтому младшей дочери всего шестнадцать, а вот старшему сыну…

— О не-е-ет, Эмма! — тоскливо тянет Джен. — И Олав с ними! Опять будет весь вечер смотреть на меня преданными щенячьими глазами.

А Олав Шеппард уже оставляет родителей и идет к нам. На спокойном лице этого высокого молодого человека с очень светлыми, почти белыми волосами, — мягкая улыбка. Ему двадцать восемь, мы знаем его уже сто лет, он немного стеснителен, потому что все детство провел в какой-то глухомани, где почти не было людей, и он безответно влюблен в Джен.

Я знаю, что он влюблен, Джен знает, что он влюблен, а самое печальное во всей этой ситуации — что он тоже знает, что она это знает.

— Привет, Олав! — улыбается сестра дежурной улыбкой и вспархивает с диванчика, как только он подходит. Снова уходит в центр зала, где уже начинается следующий танец.

Олав провожает Джен взглядом, а потом садится на ее место. Мы с ним несколько минут сидим молча на противоположных краях дивана, разделенные двумя метрами безопасного расстояния, и смотрим на то, как принц кружит Дженни под музыку и рассказывает ей что-то, очевидно очень смешное, потому что у нее сверкают глаза, и она заразительно смеется.

Наконец, Олав вздыхает и добродушно улыбается, слегка прищурив близорукие глаза.

— Эмма, Эмма… и почему я не влюбился в тебя?

Я фыркаю.

— Скажешь тоже! Хорошо, что тебя так не угораздило. Сам знаешь, невеста бы из меня вышла хуже не придумаешь. Почему, почему… ты и сам знаешь ответ. Потому что я не Джен.

После очередного тура вальса сестра подлетает ко мне, тормозит ровно на одном метре и паре сантиметров расстояния, прежде, чем я успеваю перепугано дернуться, а потом бросает быстрый косой взгляд на Олава и выпаливает:

— Эм, здесь так жарко и душно! Я просто умираю от жажды. Пойдем, поищем прохладной воды!

Я уже изрядно засиделась на этом диване, поэтому с радостью принимаю приглашение. Хотя очевидно, что сестра зовет меня не за этим.