Академия расхламления. Квартира с сюрпризами

Пока оставалось время до приезда покупательницы, я отправилась в магазин за продуктами, где с удивлением посмотрела, насколько непривычно малая сумма была выбита на чеке. Куда делось мое желание долго бродить между стеллажами, словно в музее, где вещи можно еще и потрогать, повертеть в руках и понюхать? Как будто раньше я не спешила приходить домой, а сейчас вот очень спешу!

Шагая обратно, я с удовольствием подсчитывала, какой огромный пакет с обувью я сегодня отнесла к мусорным бакам. Обувь, как сказала мне всезнающая Саша, на переработку не сдать, а в церковь я нести не решилась — уж слишком много было там потрепанных ботинок, наверное, и бомжи-то не позарятся.

Телефон зазвонил, и я подумала, что это снова кто-то с “Хламовито”, но это была мама:

— Привет, ты мебель продаешь? — сказала она без предисловий, из чего я сделала вывод, что моя сестренка уже выдала меня с потрохами.

— Только один шкаф, мам, — ответила я бодро, внутренне готовясь к долгой нотации, — знаешь, как стало просторно? К балкону теперь проход освобожден. Ты бы зашла, посмотрела, как красиво!

— Зайду, — пообещала мама. — Как это тебе в голову пришло? Шкаф ведь такой старый был, развалина...

Кажется, она не сердилась.

— Я еще старую птичью клетку продала, мам. Нашла на балконе, — сказала я.

— Да? — Мама удивилась, кажется, она сейчас соображала, откуда у нас вообще клетка. — Подожди-ка, это Кешина, что ли? До сих пор стояла?

— Ну да, — ответила я, припомнив, что попугайчика из маминого детства действительно звали Кешей.

— Надо же! — удивилась она.

— Машка-то кассеты передала? — спросила я.

— Да, только вот наш музыкальный центр, оказывается, не работает. Надо бы починить, отец обещал разобраться.

— Я могу отдать мой кассетник, — сказала я.

— Ну, вдруг тебе пригодится.

— Мама, я и кассеты сдала в переработку, — сказала я. — Сейчас все в интернете послушать можно.

— Ну, уж кассеты... Они же много места не занимали, — сказала мама неуверенно. — Зачем же их было выбрасывать?

— Целую полку, мам! — Я добавила твердости в голос. — А то, знаешь, как-то мне простора хочется! Чистоты и порядка, — сказала я, чтобы убедить маму. — Ты же всегда говорила, что в доме должен быть порядок. А в этих вещах столько пыли копится.

— Ну, порядок быть должен. — Мама как-то немножко была в растерянности от моих новостей. — Так я зайду завтра. Ой, нет, у тебя же завтра выпускной? Послезавтра тогда. Ты ведь на работу еще не устроилась.

— Так, подрабатываю немножко. Вот еще за шкаф получила тысячу, еще за клетку пятьсот.

— Это хорошо. — сказала одобрительно мама. — Ну, тогда приду в понедельник, может, и помогу чем.

— Спасибо, мама, пока, — ответила я и положила трубку. Помощь, конечно, хорошо, главное, чтобы мама себе не поутаскивала всякие “хорошие вещи”, которые до этого ей вообще никак не были нужны.

Придя домой, я убрала пакет с продуктами и принялась разбирать косметику, уполовинив количество тюбиков и флакончиков. Даже посчитала ради интереса, сколько я на эту косметику потратила, а она просто просрочилась — лучше бы что-нибудь другое себе купила. Могла бы куда-нибудь съездить на выходные погулять-отдохнуть, в музей какой-нибудь сходить, в кафе и обновку какую-нибудь приобрести. Главное не магнитик — магнитики я теперь копить не буду.

В результате, у меня освободилась тумбочка — я оставила на ней только одну большую баночку крема для тела. Крема в ней было немного, как раз, думаю, через недельку-другую кончится. И можно будет выбросить эту баночку.

Или помыть и попробовать отдать даром. Или сдать в переработку. Она сделана из какого-то PP — надо у Саши уточнить, принимают ли у нас такой пластик.

После косметического разбора у меня осталась одна косметичка, набитая не слишком туго. В другую я сложила декоративку, которой пользоваться не собиралась. Кое-что было просрочено на месяц-другой, кое-что еще нет. Надо, конечно, Машке предложить, но моя сестренка готова скупать косметику тоннами и складывать ее в ящик стола. Поэтому я отложила для нее несколько ярких лаков, цветную тушь для волос и две помады, оттенок которых ей бы подошел, а потом еще добавила пробники тональных кремов ее оттенка кожи. Остальное отдам даром, если найдутся желающие.

Нашлись! Еще как нашлись. Аж пятеро. За моей потертой косметичкой со всякой всячиной уже через полчаса пришла женщина лет сорока и забрала все для своей дочки-подростка.

Заодно я отдала ей несколько пластмассовых заколок и резинок для волос, которые мне не хотелось больше носить.

Теперь я готова была приступить к самому сложному расхламлению — разобрать свои материалы для рукоделия, неприкосновенный запас, святое, можно сказать! До этого я лишь старательно пополняла их количество и мысль о том, чтобы отдать или продать хоть что-то, казалась практически кощунственной.