Академия расхламления. Квартира с сюрпризами

— Ну все, — вздохнула я, уныло брякаясь на диван в гостиной. — Мы все осмотрели! Доманя присела рядом, и в этот момент экран наконец-то издал слабое свечение.

— Работает! — вскрикнула я, вскакивая с дивана. — Но где же амулет? Мы все смотрели же! Может, за диван завалился?

Доманя сосредоточенно поводила артефактом по обивке дивана.

— Вот здесь, — указала она на левую сторону. — Здесь свечение сильнее.

Я заглянула под диван, то там ничего не обнаружила. Даже пыли.

— Точно! Он ведь раскладной! — наконец осенило меня. — Внутри же ящик — белье хранить, ну и вообще...

Я с трудом приподняла диванное сиденье — механизм действительно заедал. Оказалось, вместо белья там лежала куча разных, наспех набитых и заклеенных скотчем пакетов.

— Который? — спросила я, вооружившись ножницами.

— Вот этот. — Доманя сверилась с экранчиком артефакта.

Я ткнула сомкнутыми ножницами в блестящий скотч и надорвала его, затем подцепила ногтем и оторвала всю полоску, раскрыв пакет.

В пакете оказались куклы.

Бабушкины куклы.

Нет, не игрушки ее детства — она говорила, что игрушек у нее почти и не было, не до игр было, а те, что она делала сама, когда ни меня, ни Машки и в помине не было. Делала просто так, для души, постоянно оправдываясь, что не занимается чем-то более полезным...

Бабушка называла их мотанками, и они были сделаны без иглы — просто скрученные нитками лоскутки и ленты. Безликие, в ярких нарядных платочках и сарафанчиках с фартучками. Я помню, они раньше стояли в той комнате, что сейчас занимаю я. Не все, только несколько штук.

Она очень любила их делать — куколок в пакете лежало много. С косичками соломенного цвета, перевитыми лентами, или в цветастых платочках, или в веночках из тесемочек, лоскутков и бусинок. Я перебирала их одну за другой, и наконец артефакт вспыхнул.

— Вот эта.

Это была кукла в зеленом фартучке — даже в двух, снизу зеленый из хлопковой ткани, сверху кружевной. Юбка была сделана из грубоватого льна с вышивкой. В талии куколка была перехвачена пояском-шнурочком, а голову украшала жаккардовая тесьма поверх светлых кос. На шее поблескивали бусы в два ряда.

— Странно, ты же говорила, что на ткани чары не держатся долго? — удивилась я, вертя куколку в руках.

— Не держатся... Но артефакт не ошибся, волшебный амулет — действительно это кукла,

— сказала Доманя.

— Но ведь бабушка сделала ее сама, ее не мог прислать Степан! — Я все еще не выпускала мотанку из рук.

— Да, это очень странно, — согласилась со мной Доманя. — Но все-таки отложи ее, спрячь. Мы обязательно разберемся, что к чему. Надо еще подождать, когда магический резерв у тебя опять накопится, а то мы все на поиски потратили. Зато мои силы сохранили — значит, я опять тебе смогу помогать с уборкой! А теперь мне пора — надо артефакт на место вернуть, пока не заметили!

Доманя ушла возвращать “зеркальце”, а я ощупала куколку, пытаясь понять, не спрятано ли что-то внутри, все-таки жалко ее разматывать и разрезать. Но нет, ничего твердого там не прощупывалось. Ткань и ткань.

Ладно, отложим. От куколок я избавляться не хочу, но и в диване им лежать не дело. Надо будет их красиво разместить в витрине шкафа, например штук пять. А остальные сложить в красивую коробочку и выставлять по очереди. Вот эти, поярче, например, будут стоять сейчас, а вот эти, голубенькие, — зимой.

Вообще, расхламляясь, я поняла, что не так-то много бабушкиных вещей для меня что-то значат. Фотографии и письма — да, это история. Вот эти игрушки — да. А одежда или хрусталь — они сами по себе. Просто вещи, к которым не стоит так сильно привязываться.

Поскольку было совершенно непонятно, что теперь делать с обретенным амулетом, я решила вытащить все из дивана и разобраться там.

Пачка старых документов — дедушкины копии паспорта, полиса, документы о вкладах, старая сберкнижка, куча бумажек из поликлиники. Старые разболтанные очки — три пары, два сломанных футляра-очочника. Так, ну это точно на выброс. Банка из-под кофе с чем-то гремящим — кажется, шурупами. Медного цвета картины — одна с полуголой девушкой, другая с парусником. Наверное, их тоже можно продать каким-нибудь ценителям винтажных панно.

Я сразу сфотографировала обе картины и вбила их в поиск. Ага, оказывается, они называются “чеканки”. Слава интернету, так про любую вещь узнать можно!

Последней моей находкой был небольшой рулон обоев, которые мы давным-давно переклеили на другие. И еще стопка листов тонкой шуршащей копирки, от которой мои пальцы сразу стали черными.

Да уж, находочки. И куда все это девать? Тоже в переполненную кладовку?

В диван я бы, наверное, сложила свою несезонную обувь, раз уж я на нем не сплю, да и хранить постельное белье, каждый раз сражаясь с неподатливым механизмом, я не согласна. А вот два раза в год обувь убрать — самое то. Тем более после моего вдумчивого расхламления всех изношенных и жмущих пар, места там как раз хватит!

Однако что-то я увлеклась. Карточки за меня никто не заполнит, а у меня по плану закончить сегодня еще две категории...