Академия родная

Начало 4-го курса. Всем дана «вольная», все ищут хаты. Обычно втроем-вчетвером снималась квартира, а комната шла на двоих. Объявлений по этому поводу ни одна советская газета не давала, так как сдача жилья шла вразрез с построением коммунизма. Объявления с бахромой обрывных телефонов советские лэндлорды писали от руки и развешивали на столбах-заборах, в основном поближе к метро. И вот одно такое объявленьице Хут, он же Александр Хутиев, обычный курсант 4-го курса, но с изрядной долей авантюризма в душе, аккуратно отклеил перед станцией Пушкинская. Объявление гласило: «Требуется надежный человек с биологическим или ветеринарным образованием по уходу за пингвином Адели сроком на восемь месяцев. Оплата договорная, аккордная за весь срок (50% сразу, 50% после моего возвращения), отдельно оговаривается дополнительная оплата корма (даю сразу 100% до моего отъезда и провожу подробный инструктаж по уходу). Звоните Валентину Николаевичу после пяти вечера».

Прочитал нам Хут эту бумажку. Мы улыбаемся, как-то несерьезно все, ну и подшучиваем естественно: «Хут, ты че, в пингвиньи няньки решил податься? Он тебя заклюет! Знаешь, какие пингвины здоровые? Мозги человечьи любят – полярные мозгоклювы. Вот Валентину Николаевичу уже проклевали – смотри какое стремное объявление написал, от него явно Эс-Це-Ха разит» (шизофрения на академическом жаргоне, от первых трех букв ее латинского написания).

А Хут серьезно отвечает: «Мужики, да вы не врубаетесь! Не заклюет он меня – пингвины Адели маленькие, это императорские пингвины большие. Я уже в Фундаменталке был, в Большой Советской Энциклопедии посмотрел. И не в птичке дело, похоже, здесь квартира на халяву обламывается. Да не просто на халяву, а еще и с доплатой от хозяина!»

Тут мы притихли. Если хозяин птичку оставляет в своей квартире и дает ключик сроком на восемь месяцев, то у Хута ситуация редкостного везения. Снять хату, да еще с приплатой сверху! Да на таких условиях и за уссурийским тигром поухаживать можно. А вот если птичка «на вынос», то такое и нафиг не надо. Не на Факультете же его держать? Рассуждали мы всем скопом и вслух, вот, наверное, Боженька услышал наши слова и решил чуть подшутить.

Вечером того же дня Хут позвонил Валентину Николаевичу. Дядька в очередной раз собирался зимовать где-то во льдах, да не один, а вместе с женою! Правда жена вылетала в экспедицию самолетом, а он должен был отчалить пароходом на месяц раньше нее. Пингвина своего оба очень любили и отдавать в случайные руки не хотели. До начала экспедиции они решили устроить месячный испытательный срок для кандидата в пингвиньи няньки. Если кандидат оказывался достойным, то ему вручался ключик на восемь месяцев. Если же претендент проваливал проверку, то перед отлетом последней обязанностью жены было подарить птичку ленинградскому зоопарку. Одним из важнейших требований была ленинградская прописка – человек должен был жить в собственной квартире и не посягать на халявное жилье. Хут молча выслушал все условия и сказал, что он по всем критериям подходит и предложение ему очень нравится. Тогда его пригласили на очное «интервью» с хозяйским чаем и Хутовскими документами. А какие у курсанта документы, кроме военного билета? К тому же Хут был родом из Сочи и проканать за ленинградца с квартирой было невозможно.

На следующий день Хут явился по указанному адресу. Хозяева показали Сане пингвина, у которого оказалось звучное еврейское имя Айсберг, заварили чаек и начали допрос. Хут честно показал свой Военный Билет, а вот дальше его понесло, как Остапа Бендера. Он заявил, что учится в Военно-Медицинской Академии на Ветеринарном Факультете (по-моему, такого факультета и во времена Виллие не существовало). Специализируется на собаках, морских котиках и птицах (!) в основном из семейства ястребиных, ну и по голубям в придачу – для секретных программ Советской Армии – мины ставить, ворон с радарных решеток гонять плюс голубиная почта. Так что лучшего кандидата для их питомца не найти. Адрес его в военном билете не пишется, но чтобы развеять все опасения, он просто приглашает их к себе в гости на ближайшее воскресенье. И без зазрения совести называет адрес одного курсанта-ленинградца из своего отделения. На том и порешили.