Академия Роз. Поцелуй демона

Гадко и неприятно. Её масляное платье-тюрьма зашевелилось, словно живое. А это была тюрьма, сковывающая её всю, до самой шеи. Я сама когда-то наложила эти путы на неё. И не потому, что я пожадничала тогда. Наоборот, я…

Я отдала тогда очень многое. И всё из-за неё.

Глава 21. Третий дар

Розэ

Я помнила всё. Всю свою жизнь, начиная с раннего детства. Свою жизнь. Она была моей, это я — мамина Розмари и папина доченька. Не было никакой Розы, не было двух сознаний на одно тело. Я была одна у родителей, только я.

А она… Эта мерзкая тварь появилась, когда мне было пять. Тогда моя магия, слишком большая для одной маленькой девочки, пробудилась. И вместе с ней пришла она — Роза. Магия просыпалась медленно и незаметно, а она снилась мне по ночам. Она пугала меня.

Она была мной, но она была страшным монстром, который хотел меня сожрать. Она мучила и изводила меня, я слабела день ото дня, и никто не мог понять, что происходит. А я не могла сказать, объяснить… Каждый раз, когда пыталась, меня сковывало ужасом.

А потом я ослабла настолько, что Чудовище смогло окрепнуть и вырваться наружу. И вместе с ним вырвался огонь, опаляя всё вокруг. Она смеялась и обещала сжечь меня дотла, если я не позволю ей захватить власть над телом.

Я помнила, как всё вокруг затопило ледяной темнотой, помнила, как огонь отступил. Как темнота закрутилась водоворотом в моей груди, утягивая на глубину всё, что туда попадалось. Чудовище визжало и цеплялось за меня, утаскивая за собой.

Я не смогла выстоять, она оторвала часть меня и скрылась в масляной черноте, ставшей тюрьмой для неё и части меня. Моя темнота захлопнула дверь, становясь ловушкой, из которой не выбраться. А огонь… Он не ушёл. Но вынужден был уснуть. Ведь без кислорода, магической энергии, нет и пламени.

Я смутно помнила, как кто-то вытащил меня из пламени. Кажется, я даже видела моего спасителя. Лохматый и чумазый мальчик. Лицо было смазано и затенено, сквозь приоткрытые ресницы я видела, как он исчез, словно мираж.

А потом была пустота. Там, где был водоворот темноты осталась дыра, а вместо меня — лишь кукла без эмоций. Потом, позже, часть эмоций вернулась, но это было не то. Сейчас я понимала, почему папа редко навещал меня. Сложно общаться со стеной.

Но… Я копнула глубже, в те воспоминания, что не были моими. Это было ещё до моего рождения. Те самые воспоминания, что хранил сам мир. И которые можно было посмотреть на определённом энергетическом уровне. В личной темнице он был мне доступен, как и Розе.

Мы и правда были близнецами, я и Роза, в утробе матери. Но её тело перестало развиваться на состоянии зародыша, в отличие от моего. Я была сильнее, меня питала сила матери, такая же тёмная, как и моя. В какой-то момент зародыш Розы начал растворяться, и всё, что было у неё, стало моим.

Её огонь и её душа. Или это была моя душа, просто тёмная её часть? Роахи же разделили на две половины и забили пустующие места двух душ всяким энергетическим мусором. И каждый раз, когда зарождались запретные близнецы, это её несчастная душа пыталась соединиться обратно, как положено мирозданием.

Века попыток и страданий… Я чувствовала эхо боли, болела сама моя душа. И душонка Розы тоже сжималась от боли, я это знала. Но почему Ведьмы-Розы и местные колдуны и асары нарушили закон вселенной? Почему они смогли искалечить душу ведьмы, спасшей их всех, но не смогли освободить её душу от бремени безумного тела?

— Ты всё вспомнила? — отвлекла меня Роза, — вижу, что да.

Я посмотрела на неё, испытывая самые противоречивые эмоции.

— Не надо смотреть на меня волком, — хмыкнула она, — я тоже хотела жить и радоваться. Ты не представляешь, что я испытывала, сидя безмолвной тенью в самой тёмной части тебя, сестричка. Я смотрела на мир через тебя, мне хотелось того же, что имела ты!

— Ты мучила меня, — тихо сказала я, сдерживая гнев, — ты смогла поиздеваться надо мной, даже будучи запертой здесь. Огонь… Он калечил меня, обжигал, когда мама пыталась приблизиться ко мне. Ты нашёптывала мне, чтобы я была тихой и послушной, безразличной и апатичной. Ты специально сдерживала меня все эти годы, потому что знала, что я смогу улизнуть из этой темницы, рано или поздно.

— Не буду отпираться, даже запертая здесь, я кое-что могла, — она расхохоталась, — это было так забавно! Через часть твоей души, что сидела тут со мной, так легко было контролировать оставшийся снаружи кусок. Я даже не жалею, что не смогла затащить тебя с собой целиком. А вот развлечения с огнём мне не приписывай. Это делала ты сама.

— Что? — я вскинула брови.

— Это правда, — веселилась она, — кусочки твоей душонки снаружи понимали, что материнская сила невольно взывает к твоей, и рано или поздно печать, которую ты наложила, могла рухнуть. Те крохи силы, что были у тех кусков твоей души, смогли пробудить огонь в достаточной силе, чтобы ты смогла показать — к тебе подходить нельзя.

— О Матерь-Ведьма, — протянула я. Она не врала. Я понимала это.