Академия Роз. Поцелуй демона

— Ну-у-у, — протянул мальчуган и посмотрел на спокойно улыбающуюся мать, — мам?

— Все демоны-асары имеют власть над туманами, но помимо этого у них есть и ещё один дар, направление силы, — пояснила она, — Звёздный Повелитель может заставить увидеть всё, что он захочет. Иллюзии, мороки, ложная реальность. Сизый — это ядовитые губительные туманы, хитрости и ловкость. Они очень гибкие и вёрткие. Леон — Повелитель Багровых Туманов. Он воин, защитник, борец. Самый свирепый и непобедимый среди асаров. Серебряный — холод и спокойствие, отражение и защита. А Гранитный — это разум и знания, монументальная магия, неторопливая, но основательная. Приземлённая.

— Я и не знала, — вздохнула я, — а что влияет на появление той или иной силы? Почему Леон именно Багровый?

— Это не связано с кровью, — ответила леди Альена задумчиво, — свойства характера. Можно сказать, силу определяет душа. Поэтому примерно можно предугадать, какая сила достанется маленькому асару. Я это чётко увидела на примере своих старших детей. Но существует и множество других критериев, не только характер. Я пока ещё изучаю этот вопрос, если тебе интересно, Розэ, мы можем потом поговорить об этом подробнее.

— Мне бы этого хотелось, благодарю, — смущённо ответила я и повернулась к Севару, — и что из этого всего тебе ближе? Выбери то, что нравится именно тебе.

— Я… Не знаю, — Севар тряхнул чёлкой и посмотрел на мать, потом снова на меня, — да и чего мечтать, что вылезет, тем и буду.

Я потянулась к нему, словно перешла на другое зрение, чтобы увидеть… Что? Его несозревшую силу? А зачем? Но я уже смотрела и видела. Для меня он был как маленький не созревший бутон, бледный, но уже можно было рассмотреть прозрачные алые разводы на верхних лепестках.

Леди Альена наблюдала за мной, словно понимала, что я делаю. Или понимала? Она опытная чародейка, иномирянка… Кто знает. Интересно, она пришла из того же мира, что когда-то Роахи? Или из другого? Наши с ней с силы имеют общую природу?

— А ты бы хотел стать как Леон — Багровым Повелителем? — задумчиво проговорила я, глядя в тёмно-карие, с вишнёвым оттенком глаза.

— Издеваешься? — прищурился малец, — не издеваешься. Как Леон мне не стать.

— Багровая силая проявляется чаще Звёздной, но не настолько, чтобы в одном поколении семьи было сразу два красных асара, — пояснила Альена и посмотрела на меня так, что я поняла — она видит то же, что и я, — но могут быть и исключения. Я говорила, разные критерии влияют на силу юного асара.

Я кивнула и поняла, что переубеждать ребёнка в ином не стоит, только мягко улыбнулась. Конечности начали холодеть и неприятно покалывать, чувство слабости накатывало волнами, становясь всё сильнее и сильнее. Леди Альена будто бы на секунду нахмурилась, но скорее всего мне показалось. Она заботливо поддержала меня под локоток, словно невзначай.

Все эти дни я старалась не подавать виду, что мне нехорошо, что вставать с постели каждое утро становится всё труднее. Часто кружится голова, и есть я себя заставляю через силу, чтобы потом полдня мутило. Но лучше так, чем вообще ничего не есть. Мне нужны силы, чтобы как-то жить, пока есть возможность. И жить — радуясь жизни.

— Чебурашка, о чём задумалась? — вырвал меня из мыслей голос Леона.

— О том, что жизнь — прекрасна, — я улыбнулась и обернулась к нему.

— Какое совпадение, я тоже так думаю, — он усмехнулся и обнял меня за талию, — ты готова к встрече?

— Г-готова, — голос дрогнул.

Леон легонько коснулся губами кончика моего носа и без предупреждения утянул меня в изнанку. В последнее время он перемещался только так, даже если нам нужно было просто спуститься вниз.

Я подозревала, что мои ухищрения никого не обманули. Актриса и баба-кремень из меня никудышные. Все видели, как я слабею. Мне это не нравилось, но тихая ненавязчивая забота Леона и его родственников была приятна.

Мы вышли в гостиной, по иронии — именуемой Розовой. И розы там были везде, призрачными узорами по стенам, цветами в высоких вазах, символика комнаты была посвящена этим цветам. И нас уже ждали. Улыбающийся Райтер стоял чуть впереди, как всегда красивый и словно светящийся изнутри, а за ним были…

— Мам, пап, позвольте представить вам… — начал дядюшка.

— Розмари, — перебила его красивая женщина, так похожая на маму и Райтера, смутно знакомая мне по портрету.

Она обогнула сына и тут же заключила меня в объятия. Я замерла, привыкая к ней и через плечо посмотрела на златокудрого и сероглазого мужчину, его глаза блестели от непролитых слёз. Дедушка Мирон. И волосы мне всё-таки достались от него.

— Внучка, — коротко сказал он, и столько было в этом слове.

— С возвращением в семью, — прошептала бабушка Розэлла и обняла меня ещё крепче.

Я обняла её в ответ и расплакалась. О Матерь-Ведьма, меня действительно любят. У меня есть семья, которой я нужна, просто потому что это я. Как жаль, что годы своего заточения я провела не среди любящих людей, возможно, я бы выскользнула из ловушки раньше, успела бы. Если бы…