Академия Роз. Поцелуй демона

Я заторможенно повернулся к ней, с трудом отрывая взгляд от Розмари, посмотрел в тёмные глаза её матери, и меня словно изнутри опалило огнём. Я сжал кулаки и зло мотнул головой, смахивая это тяжёлое пуховое одеяло, укрывшее меня с головой. Это ещё не конец, чёрт меня возьми!

— Мы так устали за эти годы, у нас не осталось ни сил, ни надежды, — ровно сказала Рохеза, в её взгляде словно заклубилась темнота, — мы не можем ей помочь. Мы.

Она выделила последнее слово, я было вскинулся, хмуря брови, но до меня дошло.

— Мы её родители, это мы нарушили правило и виноваты в происходящем, — прохрипел Пирс, в зелёных глазах загорались искры пламени, — поэтому мы будем стоять до конца.

— Но спасти Розмари — не наша судьба, — сказала Рохеза и смахнула непослушные слёзы, — а твоя.

И она протянула мне смутно знакомый дневник. Кажется, с момента приезда в Асар Розэ часто туда что-то записывал. Мне было интересно, но я как истинный джентльмен держал свои наклонности в узде и не совал нос в чужой дневник. А сейчас мать Розмари преподносила его мне на блюдце.

— Дневник Розмари? — я забылся и назвал малышку этим именем вслух, при её родителях. Но они не разозлились.

— Она вскользь сказала, что хотела бы, чтобы мы потом прочитали, когда она его закончит, — Пирс тяжело сглотнул, — видимо, не успела, но…

— Но ты должен кое-что увидеть, — Рохеза подавила свою боль, насколько могла, и закусила губу, — читай.

Она раскрыла дневник на последней странице и протянула мне. Я на деревянных ногах приблизился к ней и осторожно взял тетрадь в твёрдом переплёте. На последней странице, рукой Розмари были выведены строки незамысловатого, но пронзительного стихотворения.

Я из огня, а душа — темнота,

Там искры в туманах,

Два мира во мне.

Я — темнота, душа из огня,

Туманные искры летают.

Кто я, скажи? Ты знаешь ответ…

Ты ведь такой же, как я.

Туманы и искры, огонь — темнота

Тоже бушуют в тебе.

Два мира, две сути,

Один ты — и я…

Я — пламя, я — мрак,

Две силы во мне

Бушуют как два океана.

Я луч в темноте,

Я снова в огне,

Шаг за шагом иду я к тебе.

Я знаю, ты знаешь…

Скажи мне, кто я?

Мне так это нужно понять.

Я зло из тумана и символ в дали,

Дочь пламени я, дитя темноты?

Я роза из тьмы, с шипами огня,

Я ведьма, владычица,

Зеркало зла?

Тайн больше нет, нет и меня,

Стою пред тобой,

Я и не я.

Туманы и кровь,

Здесь я и она.

Она — отражение,

Твоё поражение,

А я — красный сумрак в тени.

Я потерялась, я в лапах тумана,

Подай мне руку из тьмы.

Кто к тебе выйдет,

Она или я?

Вернётся к тебе

Только одна.

Ведьм Королева,

Она или я?

Кто Роза из тьмы и огня?

— Розмари… — мой голос дрожал, — она всё знала?

— Похоже, даже то, что ты должен вывести её, — прошелестел Пирс, — она потерялась где-то там.

Они с Рохезой посмотрели на дочь, а я принялся листать дневник моей Чебурашки с самого начала. Должно же там быть что-то ещё? Какая-нибудь подсказка?

Я не заметил, как чета Лаудесейл-Фардеклёр покинула спальню, оставив меня наедине с дневником и спящей Розмари. Они действительно ничем не могли помочь и полностью доверились мне. А я пытался найти тот самый ключик.

После прочтения стихотворения ответ вертелся где-то в подкорке мозга, но ухватить его за хвост пока не получалось. Поэтому я читал ровные завитушки букв в дневнике и волосы у меня на голове шевелились от ужаса. Розмари записывала туда всё, что видела и знала о жизни Роахи.

И она молчала? Чёрт, как же плохо я её знаю! Я считал её нежным цветком, падающим в обморок от сильных потрясений. А она оказалась нерушимой скалой. Какой же я дурак, не видел очевидного. Чем прекраснее роза, тем острее шипы. И это было про мою ведьмочку.

Я пробегал глазами последние строчки, когда Розмари тихо застонала от боли, едва слышно. Я сорвался с места, дневник был забыт. Забыто было всё, кроме неё. Но Розмари уже не стонала, она побледнела ещё сильнее и словно посерела, стала терять краски.

Внутри у меня всё рванулось, демоническая часть понимала — истинная уходит. Не позволю! Мгновение растянулось в секунду, я не соображал, что я делаю, действовал на каких-то древних инстинктах. Я наклонился и коснулся почти белых бескровных губ последним поцелуем. Тело скрутило в яркой вспышке боли, и сознание утянуло куда-то далеко, где сейчас была она, моя любимая Чебурашка.

Кажется, у демонов прошлого, до прихода Роахи, было поверье, что поцелуй соединяет души.

Розэ

Боль не могла длиться вечность. И вот мы снова стоим с Розой друг перед другом. Но теперь мы уже не те, что были прежде. Словно последний шаг в бездну унёс нас на новый уровень. Мы были другими.

Она — теперь без оков, свободная и прекрасная в своём безумии, с развевающимися чёрными волосами и тёмными глазами, в лёгком сером платье.

Я — ровно напротив, такая же как она, но на мне алое платье, а волосы вокруг лица извиваются золотыми змеями. И глаза остались прежними, ярко-голубыми.

Наверное, со стороны мы смотрелись как отражения друг друга, только одно отражение было соткано из мрака и пыли, а второе — из света и воздуха.