Академия счастья, или Кофе – не предлагать

Проверили нас быстро, и я успела шепотом узнать, что это за механизм. Оказывается, если фей долго злится, находится в дурном расположении духа, его аура меняется и загрязняется. То же самое происходит при контакте с посланниками — Винсент передал стражам мысленно воспоминание об ауре Диммока и, записав его на устройство, стражи присвистнули.

— Судя по коду, он общался с ними чуть ли не каждый день.

Мужчины что-то рассматривали, склонившись над агрегатом. Не хотелось отвлекать их от работы, но меня мучил вопрос:

— Почему они не вселились в директора?

Гюрон криво улыбнулся и отвернулся к окну. Кажется, наши отношения безвозвратно испорчены, даже не успев начаться. Я не могла бы смотреть на Винсента теми влюбленными глазами, что и раньше. Пусть он не предал нас и пытался арестовать директора, но что-то во всей этой истории было странным и дурно пахнущим. Может, это мой юношеский максимализм, но для меня куратор не был тем феем, который нравился прежде.

— Об этом мы узнаем у мистера Ллойда. Они оборудовали прелюбопытную лабораторию…

— Никогда раньше не видел, чтобы темного посланника можно было поместить в сосуд, — не оборачиваясь, сказал Винсент, — какой-то новый вид.

— Диммок откачивал энергию у жертв, прежде чем подвергнуть их нападению. Проводил опыты над студентами, — повернулся ко мне один из стражей. — Судя по счету в банке, он озолотился.

— В смысле? — я по привычке повернулась к куратору, но наткнулась на равнодушную спину.

Меня игнорируют? Или ему самому тяжело в этой ситуации? Знать бы наверняка…

— Наши деньги — жизненная энергия, — пояснил Вий, — богатыми не только рождаются, но и становятся. Но обычно — честными способами зарабатывания энергии. А наш директор …

— Откачивал энергию у неповинных детей, — обернулся куратор и, глядя прямо в глаза, сказал: — Ларису я вытащил на самой крайней стадии, потребуется несколько дней, прежде чем она придет в себя. Возвращать ее к жизни сейчас и резко — опасно. Тебе тоже нужно в лечебную комнату…

Увидев мои расширившиеся от ужаса глаза, он поправился:

— В другую. Предлагаю перенестись в Директорат стражей.

В этот момент дверь с треском отлетела в сторону, и в аудиторию ворвался Джун. Вид у него был всклокоченный и слегка возмущенный. Он стремительно подлетел к куратору:

— Скажите им, а? — он обернулся к дверям. — Не было меня там! Я вообще не знаю, как выбрался, и я уже давал показания!

— Как ты себя ведешь? — одернул его Винсент и повернулся к стоявшему в дверях мужчине:

— Прости его. Он переживал.

— Вижу, — легкой походкой он оторвался от дверей и медленно подошел ко мне, — творится у вас черт знает что!

Очень темные волосы, почти черные, водопадом спадали до плеч. Строгие черты лица, немного тонковатые для того, чтобы называться миловидными. Прямой нос и четко очерченные губы. Красивый мужчина, слегка за тридцать. Мудрые, спокойные глаза рассматривали меня с таким выражением, будто долго—долго искали, а теперь нашли.

Мне бы смутиться, но этот взгляд не был оценивающим или чем-то смущающим. Поэтому я также спокойно рассматривала в ответ.

Его одежда отличалась от темных одеяний стражей тем, что на плаще были изображены красные квадраты, а на груди вышита неизвестная мне эмблема.

— Это Лика Добронравова, — указал на меня Джун, — моя пара.

— Очень приятно познакомиться, Лика, — не сводя с меня глаз, тихо сказал незнакомец.

У него оказался красивый, мягкий баритон. Интересно, кто он? Начальник всех стражей? Министр обороны, пожаловавший своевременно к нам на огонек?

— Наместник Царства фей, — представил Джун и недовольно сказал: — Общайтесь скорее, а то Миранда скоро притащится и будет ревновать всех направо и налево.

— Я уже здесь, — раздался от дверей знакомый голос, — и почему ты так непочтительно говоришь обо мне, малыш?

Прекрасная и обольстительная, ведьма соблазнительной походкой приблизилась к нам. Наместник даже не повернулся. Он продолжал внимательно разглядывать меня, как будто он увидел во мне долгий и сложный код, будто читает книгу, одному ему понятную.

— Дорогой? — окликнула его женщина и встряхнула великолепными блондинистыми кудрями. — Это я помогла Джуну разбить сосуд. Прости меня, девочка, — она приблизилась и взяла меня за руку. Теперь я смотрела на нее снизу вверх, — я не всегда правильно толкую видения в бассейне, и бывают ошибки. Я перекинула вас не туда, и страж…

Я вспомнила о бедном Рефевне и с трудом удержала слезы. Мне было его так жалко, так по-дурацки он погиб, что чувство вины сразу же сковало мое сердце.

— Он погиб из-за меня, случайно. К сожалению, в жизни случаются ошибки, — печально сказала ведьма, но я не увидела раскаянья в ее глазах, — Да... испортил перед смертью мой диван, и погиб… Ах… Какая неприятная история…

Я выдернула руки и не сдержала вздох разочарования. Разве можно в такой ситуации вспоминать о каком-то диване?! Разве жизнь стоит не дороже вещи? Но ведьма без зазрения совести спокойно смотрела на меня, искренне — мне так показалось, недоумевая, почему я расстроилась.