Академия Сердцеедов. Охота (СИ)

Его слова, как удар под дых. Так остро, что даже перед глазами потемнело.

Еще одна Хеммери?! Сестра? Родная?

Как такая кобра могла быть сестрой такого, как… А какого? Чем он лучше? Ничем! Только стелил мягче, а падать все равно оказалось больно

— Значит, это у вас семейное, — горько усмехнулась я, — глумиться над убогими.

— Я не глумился. Никогда. Ты же знаешь! Я просто дурачился и не думал о последствиях

Я грустно покачала головой. Он так до конца и не понял в каком котле я варилась по его милости.

— Ты ведь даже не представляешь, что ты наделал? Я и так всем мешала своим присутствием, а после вашего спора еще хуже стало. Меня теперь все считают… — проглотила неприличное слова.

— Заткнутся. Все.

— Смешно.

Отмахнувшись от него, я развернулась чтобы уйти. Сил на разговоры не осталось.

— Стой, Ев, — снова перегородил путь, — я тебе обещаю, что улажу эту проблему.

Я криво усмехнулась:

— Охотно верю.

— Я решу этот вопрос, — с нажимом сказал Коул, — К тебе больше никто не сунется.

— Даже крошка Ди-Ди?

Хеммери помрачнел:

— С ней будет сложнее.

— Что, сестренка не захочет слушаться братика? Какая жалость.

— Ева!

— Ну что Ева? Что? — устало простонала я, — вот она. Перед тобой. Чего ты от меня хочешь? Прощения? Хорошо ты прощен. Благодарности за то, что помог поступить? Я тебе благодарна, честно. Больше, чем кому бы то ни было в этой жизни. Без тебя я бы уже вернулась в Муравейник.

— Мне не нужна твоя благодарность. Мне нужна ты, и чтобы все было как прежде!

Как же екнуло за ребрами. Как же хотелось поверить.

— Это снова какая-то игра? Второй этап спора? Убеди дуру, что в прошлый раз пошутил и добей до конца?

— Ты прекрасно знаешь, что нет, — Хеммери дышал так, будто все это время его черти по полю гоняли, — знаешь, ведь.

Я виновато пожала плечами:

— Не знаю, Коул. Не знаю…и не доверяю. Прости.

Так горько было видеть разочарование в его глазах, но я говорила правду. Я не доверяла ему. Уроки, полученные в Муравейнике, намертво выжгли на сердце, что нельзя доверять тому, кто однажды предал. Но как же больно-то! И страшно! Ведь какая-то часть меня до дрожи хотела уткнуться в широкую грудь, обнять и не отпускать.

Я презирала эту никчемную девочку, но победить ее не смогла:

— Говоришь, что уладишь эту проблему? — шагнула навстречу в нему, проклиная собственную слабость.

Он прохрипел надсадное:

— Да.

— Тогда улаживай. После этого поговорим.

Мне нужно время, чтобы придти в себя. Нужен перерыв. И Хеммери это понимал:

— А что будет, пока я этим занимаюсь?

— Ничего. Я не собираюсь больше бегать от тебя или выяснять оношения. Просто живем дальше, как есть. Возможно позже что-то поменяется.

— Это произойдет раньше, чем ты думаешь, — угрюмо пообещал он.

Я грустно улыбнулась, похлопала его по плечу и пошла прочь, пробормотав себе под нос измученное:

— Надеюсь.

Да я на это надеялась. И да, мне было плохо без этого нахала, так беспечно столкнувшего меня в пучину проблем.

* * *

Я устала, но этот дурацкий день продолжал подкидывать проблемы.

На крыльце общежития меня поджидал очередной неприятный сюрприз в виде разъяренной Карлы. Едва завидев меня, она слетела по ступеням, схватила за локоть и потащила за угол. А у меня даже сил сопротивляться не было, все растратила на разговор с Коулом. Поэтому, когда мы оказались в тени и нежные мачехины руки припечатали меня к стене, я обмякла и устало уставилась на нее:

— Чего тебе?

— Чего мне? — прошипела она, склоняясь ближе, — ты еще спрашиваешь, чего мне? Бесстыжая! Я тебе письмо оставляла! Или скажешь, что не получала?!

— Ах это, — я сморщилась и потерла кончик носа, — что-то вроде было.

Хотела соврать, что еще не читала, но обязательно ознакомлюсь перед сном, но Карлу уже прорвало.

— Прекрати паясничать! Хамка! Кормила тебя, поила, а ты мне теперь в душу плюешь.

Почему она меня считала хамкой — непонятно. Вроде молчу, не спорю, и не ору в отличие от нее самой. Но все равно я хамка, а она святая женщина, которую не оценили.

— Никуда я не плевала, — я попыталась скинуть ее руки с плеч, но она впилась еще сильнее.

— Где твой кругляш?

— Какой кругляш?

— Тот, который с деньгами! Не притворяйся дурой! — принялась щупать мои карманы, — он здесь, да? Здесь? Не пытайся меня обмануть! Я знаю, что вам всем такой выдали! Даже тебе.

Мне кое-как удалось избавиться от наглых рук и отойти на пару шагов.

— Ну выдали.

— Сколько там? — темные глаза алчно заблестели, — сколько? Тысяча? Две?

— Двести пятьдесят кредитов.

Перекошенное лицо разочарованно вытянулось:

— Настолько убогая, что не смогла заработать побольше?

Обидные слова полоснули поверх и без того измученной души:

— Мне хватит!

Тут же и без того красное лицо мачехи налилось бордовой краской:

— Тебе хватит? — прорычала она, — а о нас ты подумала? Обо мне, о сестрах? Мне платья девочкам надо купить, себе обновку, а то ходим, как оборванки! Ты видела цены в местных магазинах?! Мы и так трудимся, не покладая рук, в то время как ты бездельничаешь и наслаждаешься жизнью. Неужели нельзя было поднапрячься и получить больше? Бездарность!