Академия Сердцеедов. Охота (СИ)

— Вы могли кого-то позвать с собой, — нахмурился ректор.

— Я не подумала об этом, простите. Я вообще в тот момент ни о чем не думала, просто бежала. И как оказалось зря, — в конце виновато развела руками, — и мне теперь так стыдно, что не знаю, куда деваться.

— И в чем же причина вашего стыда?

Стыдно за собственную тупость и доверчивость.

— В потемках да на расстоянии, я не разобрала толком, что вижу. Думала, так кто-то кого-то пожирает, а оказалось… — замолчала, отказываясь говорить дальше.

Тогда Хор’рейн перевел вопросительный взгляд на Стража, и тот, слегка кашлянув, ответил:

— В той комнате был один из адептов, с девицей.

Там был не просто один из адептов, а тот, кто уже во второй раз хорошенько потоптался на моем сердце. Но это уже в прошлом. Хеммери теперь в прошлом.

— Некрасиво получилось, — я шмыгнула носом, — надо бы извиниться, но боюсь, что помру от смущения если встречусь с ним лицом к лицу.

Или от боли…

Тяжело вздохнув, ректор принялся устало растирать виски, потом сказал:

— Минус пять баллов, за то, что не думала о последствиях. В следующий раз, если тебе вдруг что-то причудится — ты идешь к ближайшему преподавателю или Стражу и обо всем рассказываешь. Сейчас ты попала в глупую ситуацию, но что было бы, окажись все серьезнее?

— Простите, — я виновато опустила голову, — этого больше не повторится.

— Надеюсь. — строго сказал он и добавил, — отведите адептку Найтли обратно. В женский! Корпус. И проследите, чтобы до окончания комендантского часа она и носа оттуда не высовывала. И притащите ко мне того нахала, что смеет нарушать правила и устраивать ночевки у себя в комнате.

— Так точно, — бодро отрапортовал страж и, не шибко церемонясь, развернул меня лицом к выхожу, — вперед!

Мне удалось убедить ректора в своей искренности и избежать серьезного наказания. Пять баллов — это такие мелочи. Особенно по сравнению с разбитым сердцем.

* * *

— Где ты была? — стоило только перешагнуть порог, на меня накинулась Кайла, — весь третий этаж в мужском проснулся. Свет горит. Твоих рук дело?

— Моих. — согласилась я и, прежде чем подруга продолжила расспросы, ушла в ванную.

Сил говорить не было. Горло сдавливал жесткий спазм, в груди ужасно пекло и болело, а в душе рушились воздушные замки, которые успела построить глупая девочка из Муравейника. Фантазерка, с чего-то решившая, что такая убогая нищенка, как она может искренне привлечь золотого мальчика из Хайса. Ну, не идиотка ли?

Я посмотрела на свое посеревшее отражение в зеркале.

Идиотка! Причем не обучаемая. С первого раза не дошло, поэтому потребовался второй урок для закрепления материала. Зато теперь на подкорке отпечаталось так, что не выбьешь, не вытравишь.

Когда я умывалась — руки тряслись так отчаянно, что не удавалось с ними совладать. В итоге вся облилась и пришлось переодеваться.

Кайла больше не приставала. Только настороженно наблюдала за тем, как я меняю платье на блузку и юбку. И лишь спустя полчаса все-таки спросила:

— Это был Хеммери?

Я к тому времени уже сидела в обнимку с учебником и невидящим взглядом таращилась в текст, раз за разом пробегая по первой строчке не в состоянии понять ни слова.

Вопрос подруги очередным острым шипом вонзился между ребер.

— Да, — ответила словно эхо, — это был он.

— Не один?

— Не один.

Кайла досадливо цыкнула и покачала головой:

— Какой же… И что теперь?

— Ничего, — я равнодушно пожала плечами и перевернула страницу, — больше его для меня не существует. Закроем тему.

Она не стала настаивать и мучать меня дальнейшими вопросами. Вместо этого заглянула в свою тумбочку, чем-то пошелестела и после этого выложила передо мной большую конфету в золотистой обертке.

— Горюшко заесть.

У меня защипало в носу, но я проглотила подкатывающие слезы и пообещала себе, что больше никогда и не за что не буду расстраиваться из-за этого свина. Нужна ему Эмми? Пусть подавится. Хочет кого-то еще? Вперед! Мне плевать.

Развернув конфету, я целиком запихала ее в рот. Горький шоколад оттенял сладость начинки. Вкусно! Я заставила себя сконцентрироваться на этой мысли, но душа все равно болела и стонала от обиды и ревности.

Утреннее представление напрочь лишило меня аппетита, поэтому я проигнорировала столовую и отправилась сразу на полигон, где предстояло провести три часа, совместно со Стражам.

— Ева сегодня что-то грустная, — зачем-то подметил Браен, и все тридцать бычков, обернулись в мою сторону. Все, кроме Доминика, которому было плевать и на меня, и на мою грусть. Скорее наоборот, моя кислая физиономия поднимала ему настроение.

Да и пошел он.

— Признавайся, кто обидел?

— Кто-кто, — проворчала я, застегивая на щиколотках утяжелители, — сама себя обидела.

— Чем?

— Отсутствием ума.

В качестве поддержки меня пару раз похлопали по спине. Не ласково, и с подтекстом, а по-мужски, так что колени чуть не подогнулись. Я вымученно улыбнулась и натянула перчатки, со срезанными пальцами, чтобы не ободрать ладони о камни и жесткие канаты.