Академия Шекли (сборник)

Она успешно родилась в четырнадцать лет. Наведённые воспоминания о безмятежном детстве, которое Эв никогда не выпадало пережить, были исключительно радужными, и даже виртуальная смерть образов родителей тоже была нестрашной и практически нетравмирующей, а так – навевала лишь воздушную грусть, не более того. Эвелин оказалась последней представительницей давно уже не существовавшего рода ван дер Хаас. Ушедшие в небытие фамилии часто возрождались в синтах. Одно время это стало даже модно – иметь в доме синта по имени Шикльгрубер или, скажем, Эль Греко.

Чудо обыденной генной инженерии Эвелин ван дер Хаас явилась в мир с всепоглощающей любовью и преданностью к Ларсу фон Шоербезену – своему одногодку, который, в отличие от Эв, честно прожил свои четырнадцать лет, а не вышел точно в этом возрасте из синтехсарка, чистый и новенький, без единой царапины, болячки или, там, синяка. Но это ничего не меняло: жизнь Эв была сосредоточена вокруг Ларса и для Ларса. Как заказ Эвелин не представляла собой чего-то чрезвычайного – обычный вариант стерильной любовницы-телохранительницы, и с первым своим предназначением она столкнулась практически сразу. Ларс плохо пах, был слюняв, неловок и ровным счётом ничего не умел – но это был он, Ларс, единственный и неповторимый. Так что на второй день знакомства, когда Шоербезен-младший оправился от потрясения, вызванного новыми физиологическими ощущениями, Эв ненавязчиво взяла дело его сексуального воспитания в свои нежные, но сильные руки: она приласкала дичившегося мальчика, потом незаметно рассталась с символической одеждой, Ларс сам не понял, как вошёл в неё и буквально тут же финишировал, а потом долго слюнявил шею и грудь Эв, не будучи в силах совладать с эмоциями.

Дело пошло.

Через пару недель Шоербезена-младшего было не узнать: он превратился в сексуально озабоченного и совершенно ненасытного самца, с безбрежной энергией молодости желавшего постоянного – с каждым днём всё более и более изощрённого, с фантазией, с изюминкой, да о-го-го какой изюминкой – удовлетворения. Эв тихо млела от наведённого счастья и раскрывала перед Ларсом всё новые возможности, которых у неё ещё оставалось в избытке.

А ещё Эв показала ему свою катану.

Ларс был заворожён блеском смертельного лезвия. В голове его что-то ярко вспыхнуло. Вспыхнуло и заклинилось.

Оружие.

Средство поставить мир на колени. Заставить считаться с собой и со своими взглядами на вещи. Ну конечно. Мамацао!

Ларс осторожно баюкал катану в руке, любуясь совершенной формой клинка. Эв стояла рядом с мягкой улыбкой на припухших от страстных лобзаний губах, и когда её хозяин, её господин, её бог неумело взмахнул клинком, прильнула к нему, повторяя его тело, взяла за руку с мечом, повела в нужном направлении: вот так, смотри. А потом – так.

Шоербезен-младший на некоторое время даже забыл о том, как чертовски приятно завалить Эв на ближайшую горизонтальную поверхность. Он сказал девочке: покажи! – и она показала. Эв танцевала перед ним древний танец, и меч танцевал вместе с ней – то взлетая высоко, чуть не вонзаясь в потолок, то неуловимо исчезая за спиной и выпархивая совсем с другой стороны и в другой руке.

Это продолжалось почти час, и охваченный внезапным порывом Ларс пожелал выйти за пределы бокса. Немедленно. Будущий Дракон осмелел. Возможно, внешний мир был не так безнадёжен и бесполезен.

Это стоило проверить.

Они и вышли: впереди Эв, а за ней Шоербезен-младший. Вышли туда, где Ларс не был уже столько лет.

Поначалу было так себе: спешащие по своим делам сограждане, завывания проносящихся в близкой трубе пневмовагенов, ароматы нехитрой еды, которую готовили в забегаловке на углу, синтетический привкус воздуха – уровень, на котором обитали Шоербезены, не представлял из себя ничего выдающегося. Таких уровней десятки тысяч.

Хотя для Ларса всё внешнее ещё было в новинку, но особого интереса он не испытывал. Скорее – скуку. Они шли и шли – через некоторое время Ларс чувствовал уже раздражение и злость: какого чёрта его понесло из дома? Чего ради он тащится неизвестно куда? Он взглянул на Эв – для чего пришлось обернуться, ибо девочка незаметно переместилась за левое плечо, сзади и немного сбоку. Зря он это затеял. Напрасно. Лучше было бы покувыркаться с киской – он про себя окрестил Эв киской – на полу. А вот интересно…

– Эй! – громкий окрик прервал течение мыслей Ларса, а мысли эти, между прочим, приняли самое весьма интересное направление: перед внутренним взором юного развратника Эв стояла на четвереньках. Ещё бы не интересно. – Эй, дэба!

Ларс вернулся в реальность: они забрели в какой-то мрачноватый переулок, и к ним двигалась вызывающего вида троица чинов в цветных тряпках и с удивительными голо-прическами. Походка у троицы была угловатая, дёрганая, и в такт ей дёргались руки, а в руках были зажаты короткие резиновые палки самого угрожающего вида. Впереди выступал явный главарь – высокий, весь в переливающихся наколках.