Академия (СИ)

Два часа мы с падаваном методично уничтожали вражеские истребители, затем сблизились с крейсером ситхов и начали прорываться к флагманской рубке. Я откровенно кайфовал от всего происходящего и с большим энтузиазмом орудовал лазерным мечом и силой отбрасывал десятки вражеских дроидов. И когда мы уже ворвались в рубку корабля, и я увидел принцессу, которой, естественно, оказалась Элиза, причём эта зараза мелкая нарядила её в знаковый для франшизы золотой купальник и сделала ту же причёску, я услышал:

— Ярос, просыпайся, мы подлетаем.

— Блииин, — вырвалось у меня, — не досмотрел, а ведь там намечалось очень приятное времяпрепровождение с принцессой.

— С какой это принцессой ты там забавляешься в своих снах? — проступили опасные нотки в голосе Элизы, и я тут же окончательно проснулся.

— Да мелкая устроила мне приключение в стиле одного из любимых фильмов, — тут же начал отмазываться я. — Надо было спасти принцессу из лап кровожадных ситхов, и, когда я уже совершил подвиг и готов был получить награду от принцессы, ты меня разбудила.

— Прости, что я не вовремя, — зло буркнула Элиза, и от девушки пришла волна жгучей ревности, а она, оказывается, собственница, надо запомнить.

— Да ничего, в следующий раз досмотрю, — беспечно отмахнулся я, а потом, кода почувствовал, что Элиза закипает, добавил: — Принцессу, кстати, играла ты, разве я не упомянул? — захихикал я. — Так что, ты сейчас ревнуешь меня к самой себе.

— Я что делаю? — чуть ли не задохнулась от возмущения Элиза.

— Ревнуешь-ревнуешь, не отпирайся, я знаю, — ещё больше раззадорил девушку я.

— Аррррр, — в бессильной ярости зарычала Элиза. — Как же ты меня порой бесишь, Ярос. Ты хоть иногда можешь быть серьёзным? Мы, между прочим, в самое логово врага направляемся, а ты тут устроил не пойми что.

— Не-не, — отмахнулся от беспочвенных обвинений я. — Не надо перекладывать ответственность с больной головы на здоровую, это ты приревновала меня к моему же сну.

— Это у меня-то больная голова? — возмутилась девушка. — Это всё ты со своими дурацкими шуточками и дурацкими принцессами мне голову заморочил.

— И ничего принцесса не дурацкая, — парировал я, — а очень даже красивая, в таком потрясающем золотом купальнике.

Возразить Элизе было нечем, ведь де-факто принцесса — это она, и я сейчас сделал девушке комплимент, но и сдаваться она не собиралась, поэтом в полной тишине раздавалось лишь недовольное сопение Элизы.

— Это нечестно, — нашла новый аргумент девушка. — Почему ты чувствуешь мои эмоции, а я твои нет?

— Видимо, у меня такая судьба, пожизненно тебя бесить, но от этого тебе уже никуда не деться. Потому что теперь ты официально моя девушка, и возражения не принимаются.

— А меня ты спросить не хочешь? — вслух возмутилась Элиза, но я почувствовал резкий эмоциональный всплеск радости.

— Неа, — зевнул я. — Я же говорю, не обсуждается. С этого дня мы вместе, что бы ни случилось, до самого конца.

— Вместе до самого конца, — тихо повторила Элиза. — Эта фраза — последнее, что сказала мама отцу. Да, Ярос, вместе до конца, — проговорила девушка и подкрепила свои слова страстным поцелуем, который бесцеремонно прервал искин флаера, доложивший о прибытии в конечную точку маршрута.

Район, в котором мы вышли из флаера, разительно отличался от всего виденного на Асгарде. Наверное, самое подходящее слово, которое первым приходит на ум, — трущобы. Конечно, название это вполне условное и не идёт ни в какое сравнение с подобными местами на Земле, но контраст всё равно чувствуется. Мне даже нейросеть порекомендовала покинуть данную область, предупредив, что криминогенная обстановка в этом районе весьма сложная.

Такое положение дел на Асгарде лишь доказывает, что люди остаются людьми во всех, даже самых технически развитых мирах. Ну не можем мы по-другому, по всей видимости, это заложено в нашем ДНК. Часть людей не желают жить честно, организуют преступные сообщества, грабят, убивают себе подобных. Другая часть, что забралась на вершину властных структур, делает вид, что этой проблемы не существует, а зачастую и вовсе в сговоре и получает откаты. И все они пользуются результатами труда большинства, для которого придумали множество правил и обязанностей и карают за малейшие провинности.