Академия создателей, или Шуры-муры в жанре фэнтези (СИ)

— Ты не прав. Когда я поступала в академию, признаюсь, была обижена на свою семью, но случившиеся с того времени события заставили меня пересмотреть некоторые… выводы и решения. Мои родные такие, какие они есть. И когда в моей жизни случились трудности, меня подозревали в убийствах и я носила красное платье, семья и род поддержали меня. В трудной ситуации они встали стеной. Я ценю это. Да и мачеха обладает честью и достоинством. Она могла эти годы не делать для меня ничего, я всего лишь бастард, но она воспитала меня наравне со своими детьми. Да, может, я не получила тепла или материнской заботы, но зато мне было дано все необходимое для жизни. Это тоже нужно ценить.

— Прости. — Ниркор взял меня за руку, поднес к своим губам и быстро поцеловал костяшки каждого моего пальца. — Мне сложно понять такие отношения, но если ты их любишь, уважаешь, принимаешь… Мне-то еще проще их принять.

Приподнявшись на цыпочки, я поцеловала супруга сладко-сладко.

— Мне не нужно от них многого, все для меня — это ты, — шепнула я, и меня сжали в крепких объятиях.

***

Вечером, сменив наряды на более официальные, мы спустились к ужину. В честь нашего приезда дом неброско и элегантно украсили, в столовой все было готово для праздничного ужина, и я терялась в догадках: неужели это ради меня решили так расщедриться? Семья ждала в гостиной, где Ниркора официально представили, мы мило поболтали, потом поужинали и все спокойненько расползлись по своим делам. Даже мачеха отправилась пораньше спать: она ждала очередного ребенка.

Супруг был в растерянности от быта моей семьи, но, как мог, старался привыкнуть, и я была благодарна ему за это. Ниркору было непросто, но куда деваться?

Выйдя из-за стола, он оглянулся на почти пустующую столовую и с легкой усмешкой заметил:

— Теперь я понимаю, откуда в тебе эта способность даже в критических ситуациях оставаться спокойной, сохранять выдержку. Порой гипертрофированное следование приличиям и правилам. Невероятное уважение этикета…

Я не выдержала и хихикнула:

— Как видишь, меня правильно воспитали.

Но особенно взволновало мужа то, что отец вызвал меня к себе в кабинет, после того как все разошлись. А вот я растерялась от такого необычного поступка отца.

Присев на краешек кресла, я в нерешительности смотрела на родителя, который остался стоять. Он явно хотел мне что-то сказать, но или не мог, или не решался. Это очень странно, робость не присуща отцу.

— Думаю, настало время, когда нам необходимо с тобой поговорить.

Я лишь пожала плечами, не зная, что ответить на это.

— Вообще, это надо было сделать еще на пятом курсе, но мне непросто было решиться, — криво усмехнулся родитель, усаживаясь напротив меня. — Сейчас же медлить больше нельзя. Для начала, несмотря на щекотливость вопроса, должен сказать, что ты родилась в результате моего недостойного поступка. Думаю, ты и сама понимаешь, что это была неправильная связь, которая произошла по ряду причин. Но я должен тебе рассказать: мы с твоей матерью не любили друг друга. Из-за наших неверных решений и обстоятельств расплачиваться пришлось тебе.

Я сидела ни жива ни мертва. Отец первый раз говорит со мной столь эмоционально, и я не знаю, как на это реагировать.

— Через некоторое время после твоего рождения твоя мать погибла, и я взял тебя к себе. Все специалисты и лекари, которые тебя осматривали, сообщили, что в тебе нет магии создателя. Может, откроется дар, так они сказали. Но когда тебе исполнилось три года, то сила в тебе проснулась настолько мощная, что ты не могла ею управлять. Нужно было тебя учить и приучать к дисциплине. Может, зря я в свое время послушался того совета, кто теперь знает. Но когда пришло время решать твою взрослую судьбу, я оттягивал до последнего. И пришлось действовать только после того случая на балу.

— Ты хотел выдать меня замуж…

— Это была единственная альтернатива обучению. Если бы ты не справилась с силой, то и этого бы была лишена: тебя бы никто из создателей не взял в супруги. Для девушки твоего положения и дарования это ужасно унизительно. Однако не мне это было решать. Я посчитал тебя достаточно взрослой, чтобы ты сама выбрала путь. И ты рискнула.

— И не пожалела, — твердо заметила я.

— Что ж, я рад. Но я пригласил тебя, чтобы рассказать, как все было на самом деле, и сказать, что я люблю тебя не меньше остальных своих детей.

— Знаю, отец, — улыбнулась я.

Теперь уже знаю.

***

Мы погостили у моих родителей около недели. Нас особо не трогали и никто своим вниманием не отягощал. Ниркор даже привык и был рад тому, что может столько времени проводить со мной наедине. В академии студенты уже разъехались на каникулы, и мы тоже отдыхали, наслаждаясь обществом друг друга.

И наслаждение это имело разные оттенки.

Шагов сзади я не услышала. Знакомые руки легли на талию, провели осторожно вверх и переместились мне на грудь.

Меня захлестнула волна нежности и предвкушения. Продолжая познавать радости супружества, мы с Ниркором открывали для себя все новые грани единения и близости.