Академия святости и Рассказы из колодца

Через мгновение объявили и номер тринадцать, хранитель плавно пролетел внутрь и растворился в свете из облака.

На выходе из здания, Селафиил широко улыбался и внимательно разглядывал свеженькую лицензию. Она грела красно-огненной печатью внизу документа и поблескивала номером тринадцать в шапке.

В документе обозначались права на помощь и взаимодействие с подшефной душой:

– на охранение;

– на отправку мыслей;

– на экстренные ситуации;

– на обучение подшефного;

– на донесение молитв;

– на отчетность по работе и много чего еще, но главное, там было имя, настоящего, живого человека, который недавно крестился в православной церкви – «Христианки, младенца Валентины».

У зоны винтовых лестниц, что служили для перехода между мирами, ангел надежно прятал документ в старенький портфель и с нетерпением отправился знакомиться с подопечной.

В мгновение мысли, лестница перенесла его из вечности в мир человеческого земного времени.

Мигом Селафиил оказался в небольшом деревенском храме. Раньше он не был здесь, поэтому огляделся с интересом. В центре стояла солидная чаша с водой. Молились родители. Вдоль стены с иконами переминались с ноги на ногу двое крестных. Ближе к деревянному алтарю, с радостью наблюдали за процессом несколько ангелов-служителей храма, а священник погружал в чашу младенца.

Совершалось крещение Валентины. С ней хранителю предстояло теперь работать, сосуществовать и делить трудности на протяжении всей ее короткой человеческой жизни.

Солнечные лучи проходили сквозь решетчатые окна и тянулись потоком к фрескам на стенах. Тихо горели свечи, а в бликах воды отражались лики святых со старых икон.

Священник опустил малышку последний раз и произнося молитву передал восприемнику.

– Ну здравствуй кроха! Надеюсь, подружимся! – произнес хранитель, поглаживая ее по мокрой голове.

Валя сидела на руках у крестного. Крепко держалась за край его рубашки и во все глаза рассматривала ангела. Ее широкая улыбка умиляла родителей. Малышке хотелось рассказать о своем светящемся друге, но получался только детский радостный лепет и размахивания ручками.

Подросток и Бог

Валя подрастала, ангел не отходил от нее. Вместе с родителями радовался первому ее шагу, жалел непоседу, когда та разбила колено, падая с качели, молился рядом, когда Валенька заболела ветрянкой и лежала с высокой температурой, внушал добрые помыслы, когда подопечная решала отнять ли у подружки тряпичную куклу в ответ на обиду. К сожалению, время шло, а юная душа все реже замечала ангела.

Хранителя это не огорчало, он ждал подходящего возраста, чтобы начать включать подрастающую душу в проект, одобренный там, сверху, в небесной канцелярии.

Изредка хранитель отправлял Валю к отцу, Ивану Ивановичу, за просьбой о покупке поучающих сказок или советом об игре на скрипке. Часто Валя чувствовала горячее желание помочь маме на кухне или с уборкой по дому. Все способствовало росту добра в ее сердце. Но случалось и обратное, Валя протестовала или капризничала, тогда в графе отчета за день, хранитель выводил жирный минус, а затем молил о умягчении души.

По договоренности с ангелом Ивана Ивановича, они посылали тому желание беседы с дочкой на развивающие душу темы. Говорили обычно за кухонным столом, под шипение чайника, спорили о существовании Бога, душе, совести.

В дни, когда появлялось свободное время. Любил хранитель пообщаться с опытным ангелом Ивановича и тот ему часто подсказывал:

– Нужно помнить брат! Мысль как лучик, например, солнышко греет ладонь человека, значит луч отправился с поверхности звезды восемь минут назад, по человеческому времени. А если вложить мысль человеку, она превратится в действие тоже не сразу. Он будет ее жевать, переваривать, решаться. Правда у мыслей тоже бывают тучи, что не дают прохода, да и скорость, сам понимаешь, от мысли до действия намного меньше, чем скорость солнечного луча. Люди ее называют – скоростью света. Поэтому тянуть мы тоже не можем, всему свое время в жизни людей, главное действовать по проекту!

Ангелы заводили беседу между дочкой и Иванычем на любые темы, о мертвой совести, о морали или о помощи нищим, к сожалению ангела, родители Вали верили поверхностно, в итоге беседа заканчивалась на литературных героях из учебников, с которыми Иван Иванович, как учитель, часто работал в школе. А вскорости Валя и вовсе забывала о беседе и больше не возвращалась к теме. Селафиил не настаивал. Ведь свобода подопечного являлась одним из главных пунктов его лицензии. Даже Сам главный, по всем проектам, что поручались каждому ангелу, проявлял беспримерное терпение и вежливость к душам. Как писалось о Нем: «Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит». Потому и Селафиил, подражая Ему не торопился.

– Жизнь у человека длинная. Валя успеет еще сделать выбор! – говорил хранитель себе в трудные моменты.

Ему нравилось наблюдать как девочка растет, познает мир, читает, смотрит задумчиво на облака и разбирается в себе, менялось не только тело, но и рос дух.