Академия темных. Игра на выживание

Кажется, кто‑то в толпе вымолвил «она труп», но я нарочно не обратила внимания на такое ошибочное утверждение.

Витор гневно схватил мою руку и вознамерился увести подальше от свидетелей, только вот в мои планы это не входило, поэтому я как можно тише, не теряя уверенности, выпалила:

— Пусти меня, Витор, силой ты со мной никогда ничего не решишь.

В ответ он яростно прошипел:

— Значит, война? — Такие кардинальные действия в мои планы не вписывались, но, если русскому бросают вызов — тут, как говорится, сами напросились.

— Война, так война.

Зыркнув напоследок с недобрым прищуром удалился с поля брани.

— Теперь точно, труп. — Все тот же голос из толпы.

— Для трупа я очень даже неплохо выгляжу.

Надо же было достойно закончить представление.

Собственно после этого концерта по заявкам меня не покидали мысли о коварных действиях. Мысленно я уже вывозила против Витора пушки, ядерные установки, танки, артиллерию.

Изредка из моих мечтаний меня вырывала Малена, фразами типа:

— Ты о чем думала? Это же под раздачу все попадут.

— Слушай, Вы хотели ему отомстить за все, я тоже хочу. А теперь и повод есть.

— Да, но такие действия все равно что самоубийство.

Магистр Селнович, добродушная женщина, читающая лекцию о экстренном самолечении, бросала на нас хмурые взгляды.

— Хватит, надо показать ему, что страх не приравнивается к уважению. Пора прекращать диктатуру.

— Адептка Савелье, адептка Гарье! — Прикрикнула магистр Селнович. Мы молча встали. — На какую тему вы столь увлекательно беседуете?

«Решаем вопросы военного характера» хотела было ответить я, вовремя передумала.

— Мы по теме, извините, больше не повторится. — Малена заученно выступила.

— Конечно, отмоете кабинет ядов и зельеварения, и будете впредь молчать на занятиях.

Малена сквасилась. Значит, ничего хорошего в кабинете ядов и зельеварения нет. Больше мы не разговаривали, дабы не заполучить еще один кабинет в наши «умелые» руки.

После целительства Малена меня покинула, отправив на историю.

Историю я всегда любила. Память прошлых поколений — бесценный дар. История неизвестного мира — жизненно необходима.

Лекцию вел профессор Коктипус, седобородый старичок с глазками — бусинками, рассказывал про битву Магионе.

Магионе — принцесса, похищенная Зольдом, жестоким, злым некромантом.

Зольд был из королевского рода, но его семью свергли, лишив возможности править. Он наследовал сильнейший дар — взгляд вечной смерти. Человек, на которого он смотрел в упор и хотел убить, превращался в трупа, который остается в сознание, но при этом не может шевелиться, передвигаться, говорить. Самое ужасное, что может случиться с человеком. Такой дар проявлялся у одного на миллион и считался проклятым. Наследник этого дара тоже считался проклятым, несущим смерть и тьму.

Зольда отвергли все, от него отреклась семья, никто не хотел связывать себя с проклятым. Он начал искать способы снять проклятие, ведь он был не первым и не последним с таким даром. Больше сотни лет потратил он ища спасение от мрака, который неустанно, день за днем, поглощал его душу.

Зольд нашел способ спасения. Кинжал, выкованный Гномами, наделенный самой светлой магией Эльфов, способный избавить от этого проклятия, был у него в руках. Но для ритуала ему нужен был так же и чистый душой и телом маг королевской крови. Именно принцессу Магионе выбрал Зольд для жертвы, которую он должен был принести свету.

Магионе, узнав о его замыслах, согласилась ему помочь. Смелость, достойная не каждого мужчины. Однако семья принцессы не приняла такого самопожертвования, и отправила армию на ее спасение, которого она не желала.

Когда их окружили, Магионе произнесла следующее: «Если вы согласитесь уйти — уйдете отсюда живыми, если нет — отправитесь на кладбище». Никто не внял словам девушки. Разозлившись, она одним взмахом уложила сотню сильнейших магов.

— А что было с Зольдом? — Тонкий девичий голос прозвучал с последних рядов.

— Его поглотила тьма. Магилена очернила свою душу смертью и не смогла провести ритуал.

Захватывающе. Наверняка у Магилены с Зольдом были отношения, иначе как объяснить ее порыв стать жертвой, и гнев во спасение? Не иначе как любовь. Без счастливого конца, но зато имеет место быть. У Ромео и Джульетты тоже конец печальный выдался, но зато чувства были искренними, а отношения, пусть недолгие, но были красивыми. Может, у Зольда с Магиленой было что‑то подобное, кто знает…

* * *

Вечером Дин и Малена привели меня в кабинет мне незнакомый. На потолке были написаны надписи, похожие на те, что были на стенах холла. Столы сделаны из черного камня, не встречала раньше. Скамьи тоже каменные. Слева, во всю стену, растянут стеллаж, на полках которого в сосудах были… туманы. Именно туманы, разных цветов. Серые, красные, мутно — желтые, белые, синие, бурые, — огромное множество.

Друзья беспощадно измывались над моим умом.

— Рэне, включи мозги, хватит попой думать! Она у тебя бесспорно прекрасная, но мне нужна твоя голова!

Уже даже Дин начал беситься. Малена и вовсе давно в приступе ярости натирала до блеска столы, полы и уже за стены взялась.