Академия темных властелинов

— Я влюбился. Сначала, после того как переночевала в моей комнате, думал, что ты меня просто зацепила. Мысли постоянно возвращались к тебе. Я хотел избавиться от них, поэтому-то пришел в каморку на чердаке. Думал, что если… — Тут он замолчал. Но так и не прозвучавшая неприкрытая правда от этого не стала менее циничной. Эрвин сглотнул и продолжил: — Потом, спускаясь с лестницы в доходном доме, уже твердо знал, что я тебя хочу. До одури, до боли. А вчера, узнав, что ты замужем… я разозлился, нет, чуть не сошел от ревности с ума. А увидев тебя с этим Вердэном, понял, что даже мысль о том, что ты будешь рядом с другим мужчиной, невыносима. Так что даже не надейся! Я добьюсь того, чтобы ты стала свободной. Разводы не такая уж и редкость… — вновь напомнил он.

— Спасибо, — произнесла я после молчания, воцарившегося вслед за короткой исповедью Эрвина.

— За что?

— За честность.

— Рей, знаешь, у нас с тобой все наоборот. Сначала ночь и попытка затащить меня под венец… А теперь вот я не могу думать ни о ком, кроме тебя, а ты… Мне порой кажется, что та девушка из захолустья и та, которая сейчас передо мной, — две разные Рей.

— Ты забыл, что между нами двумя была смерть. Эрвин, из-за тебя… — запальчиво начала я и осеклась, сказав о себе в третьем лице, но, сглотнув, продолжила уже ровным тоном: — Ты ведь прекрасно знал, к чему приведет та ночь. Неужели не мог выставить за дверь?

— А смысл? Даже если бы я тебя выставил, слух о той, что пришла под покровом сумрака к мужчине в комнату на постоялом дворе все равно бы пошел…

Я прикусила губу. Чисто с мужской позиции Эрвин был прав. Все как в той пословице про собак: когда одна не захочет, второй не вскочит.

— Смысла, ты прав, не было. Был лишь выбор совести. Внутренней совести.

— Только не говори, что веришь в благородных лессов, которых описывают в дамских романах. Я боевой маг, смрадный тлен, Рей, боевой маг! Я прикрою спину напарника своей шкурой. На практике за все годы учебы я восемь раз мог распрощаться с жизнью, шинкуя нежить. И все для того, чтобы простые люди могли спать спокойно. Может, у меня и другая совесть, не заточенная под тонкую душевную организацию юных невинных девиц, ложащихся нагишом в мою постель…

Оплеуха получилась звонкой. В первый миг Эрвин даже не понял, что произошло, а потом, откинув букет в сторону, резко дернул меня на себя и впился в рот поцелуем. Долгим, яростным, с привкусом кофе и коньяка. Я ощутила сильные руки, буквально вдавливавшие меня в твердое, напряженное мужское тело.

Я попыталась упереться ладонями, чтобы оттолкнуть, но куда там! Проще гору сдвинуть! Энжи негодующе визжала, клацая клыками на такой адептский произвол, щелкала зубами, норовя укусить, но боевика это ничуть не заботило.

Он целовал страстно, лишая меня воздуха, и все никак не мог остановиться. Его язык раскрывал губы, блуждал во рту, вторгаясь захватчиком, исследуя, клеймя. Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Эрвин чуть отстранился, безумно глядя на меня, как утопающий, который все же чудом сумел выплыть. Я же почти упиралась носом в его грудь, видела пульсирующую синюю жилку на напряженной шее.

Его ладонь лежала на моем затылке и все это время мешала двинуться. В какой-то миг мне даже почудилось, что он схватит косу и намотает на кулак. Но этого не произошло. Зато он заметил седую прядь, красовавшуюся в плетении, а потом неверяще начал перебирать волосы на макушке.

Признаться, я была ошарашена его поведением.

— Да что с тобой! То бросаешься как безумный, то будто вшей кинулся искать…

— Когда у тебя появилась эта седая прядь? Вчера же еще не было. Я точно помню. Да и так бы не заметил, если бы она в косе не виднелась. На макушке-то прикрыта сверху темными волосами…

— Вчера и появилась. — Поведение Эрвина сбило меня с толку, я на секунду растерялась.

— Из-за этого Вердэна? — с какой-то отчаянной злостью уточнил боевик.

Ответить я ничего не успела. Свист и улюлюканье заставили вздрогнуть и обернуться. На дорожке стояли трое парней. Старшекурсников.

— Эрвин, а мы-то думали, что ты после жаркой ночки дрыхнешь без задних ног, — беззлобно поддел один из адептов. — Тебя же знатно вчера та красотка потрепала.

Мы с Эрвином все еще стояли близко друг к другу. Слишком близко, чтобы остался хотя бы намек на то, что мы занимались чем-то целомудренным и пристойным.

Боевик на эту дружескую подколку разозлился, его губы плотно сжались, а скулы побелели. Он почти с ненавистью смотрел на шутника. А потом перевел взгляд на меня, и в его глазах отразилось беспокойство.

— Рей, я все объясню! — запальчиво проговорил он, словно я сейчас начну на манер обманутой жены кричать об измене. — Наш корпус сегодня ночью подняли по тревоге. Кладбище разбушевалось. Упокоили быстро, но под конец из склепа вылезла гоблинша. Еще совсем свежая и сильная, зараза…

Он говорил и буквально ловил каждый мой вздох: верю ли?

Парни, ставшие свидетелями объяснения Эрвина, переглянулись меж собой, и шутник, стушевавшись, скосил взгляд на валявшийся на земле букет и обручальный браслет.

— Эр, извини, мы не подумали…