Академия тишины (СИ)

Сэр Лабон посмотрел на нас троих по очереди, остановил взгляд на мне, словно пытаясь отыскать сходство с тем самым растерянным мальчиком, непредсказуемо ловко встраивающим нити собственных плетений в столь родственные ему огненные плетения сэра Джордаса, а потом неожиданно широко развёл ладони, и между его пухлыми ладонями я увидела переливающееся магическое плетение, точно растянутые меха музыкальной гармони.

Точнее, это было не настоящее плетение, его тень, отражение или воспоминание — такая магия была мне не знакома, я не знала, как это называется. Но если присмотреться получше, подольше…

Целитель улыбнулся почти насмешливо и вдруг сделал резкое движение рукой, так, что плетение, свернувшись в клубок, точно напуганный слизняк или змея, полетело в нашу сторону неаккуратным мохнатым комком. Я перехватила его, заставила замереть, над нами. Если распутать, если рассмотреть повнимательнее, возможно, я что-то и смогу понять.

Ну почему, почему здесь никто ничего не говорит просто так!

Я посмотрела на Габриэля, но тот рассматривал плетение с таким растерянным видом… конечно, у него, по сути, не было столько опыта непосредственного взаимодействия с ними.

— Дж…давай, Сэм, — сказала я притихшему высоким золотовласым столбиком Джеймсу, опять споткнувшись об имя. У того и вовсе не было возможности применять свои знания на практике… но он знал то, что знаю я. И больше того. Наш дар был общий, один на двоих, доставшийся от нашей загадочной матери единственным наследством.

Джеймс кивнул — и потянул плетение на себя. Оно замерцало над нами, как радуга, раскрываясь, немного сопротивляясь — и тут же поддаваясь магическому воздействию.

На мгновение я ощутила почти что эйфорию, хотя глаза слезились от напряжения. Но о физическом дискомфорте тут же забыла, всматриваясь в увиденное. Никогда я не пыталась разглядеть плетения Ларса, во-первых, и необходимости такой не было, во-вторых, как-то неудобно, даже неприлично, я и на Габриэля так не смотрела. Но сейчас, оправдываясь необходимостью, почти жадно разглядывала переплетения нитей, таких ровных, словно они были начертаны по линейке на бумаге, с соблюдением положенных углов наклона, неестественно отчётливых зелёного и жёлтого цветов магии земли и жизни.

Джеймс покосился на меня настороженно. Эта каллиграфическая чёткость, такая неправильная правильность смутила и его тоже. Мы одновременно выбросили свои нити, я — огненные, а Джеймс — воздушные, в попытках не выдать себя он активно тренировал упрямо не приживавшуюся воздушную стихию, но сейчас было достаточно малости. Потревоженное плетение уклонилось от возможной угрозы, не теряя геометрической выверенности причудливого орнамента.

А в следующий миг полуиллюзия, полувоспоминание лопнула мыльным пузырём. Целитель сурово скрестил на груди руки, недвусмысленно намекая на то, что представление окончено.

— Скажите, — я очнулась от мыслей о Ларсе и его непонятных нитях. — Подождите, скажите, Лен Вейл, вы же смотрели Лена, он…

Мистер Лабон нахмурился уже не недовольно — гневно. Ткнул рукой в сторону двери, замотал круглой лысоватой головой. Зелёное одеяние, длинное, в пол, заколыхалось, как сердитое желе.

— Но… — подключился очнувшийся от ступора Габриэль. — Поймите, это…

Двери недвусмысленно распахнулись, очевидно, телекинезом.

— Мы же ничего такого…

Несколько пузатых стеклянных ёмкостей вылетело из шкафов и рухнуло на пол с оглушительным звоном.

— Хорошо, мы уходим, — Джеймс примиряюще вскинул руки. — Спасибо за участие и всё такое. Уже уходим, не надо тут ничего крушить.

В полном молчании мы выбрались на улицу, отошли метров на двадцать к лесу, и я, не выдержав, повернулась к братцу.

— Ты видел? Как такое вообще может быть?!

— Ну, значит, может, — Джеймс задумчиво разлохматил золотистые волосы. — Значит, может… Что вообще тебя так удивляет?

— Ты видел эти углы? Нити под прямыми углами, спрессованные, как… как прутья в корзинке!

— Видел, но когда ты направила на них огонь, они всё-таки разжались.

— Ещё бы они не разжались, но потом, потом..! Словно примагнитились.

— Странно, конечно, но, возможно…

Габриэль остановился и ухватил нас обоих за руки, развернул к себе.

— Здорово, конечно, что вы так с полуслова понимаете друг друга, я бы даже сказал, с полувзгляда. Но можно простыми словами для непосвященных? Что вы увидели?

— Целитель показал нам плетение Ларсена, что-то вроде ментального слепка, — сказала я. — И оно несколько странное.

— Не то что бы странное, — перебил зараза Джеймс, кажется, ещё недавно собиравшийся не выдавать себя и не высовываться. — Оно правильное. Очень правильное, как чертёж. Так не бывает. Ни малейшей погрешности. Как нарисованное.

— Мы пытались на него воздействовать, — вздохнула я. Если уж братец забывает о конспирации, пусть лучше косячит в присутствии Габа, чем где-нибудь с кем-нибудь ещё. И делает потом выводы. — И оно реагирует неестественно. Нити как будто склеенные между собой, точнее, они существуют как единый организм, я никогда такого не видела.