Академия тишины

В итоге я остановилась в Алгуте, небольшом, но шумном городе в шести днях езды от Академии, почувствовав вдруг, что хочу остаться здесь. Несомненным плюсом Алгута было наличие речного порта, многолюдного рынка. Сонмы приезжих, частая смена новых лиц — никто не должен был обратить внимание на молодую невзрачную девушку, скромно опускающую глаза.

К своему удивлению, довольно легко нашла работу — помощницей по хозяйству в одной семье. Свой дар я не афишировала, разумеется, сильный маг мог бы меня вычислить, но таковых в ближайшем окружении не нашлось. Пожилая пара, к которой я поступила в распоряжение, полностью меня устраивала: леди не слишком-то гоняла с поручениями, а её муж не распускал рук. Платили они сущие гроши, но с учётом того, что мне больше была нужна крыша над головой, нежели доход, условия устроили меня полностью.

Никогда прежде я не занималась домашним хозяйством, и дома, и в Академии для этого всегда были слуги, помощники, самая различная обслуга, но и здесь мне повезло — готовила у четы Риссман специально нанятая кухарка, прибирала горничная, а я занималась бесконечным множеством вопросов, не входивших в компетенцию ни той, ни другой: документацией, мелкими поручениями, приведением в порядок библиотеки и тому подобным.

Беременность протекала легко, но рано или поздно хозяева должны были обнаружить моё состояние и, конечно же, выгнать — зачем нужна работница, не способная в полной мере выполнять свои обязанности? Однако и здесь вышло иначе. Я рассказала трогательную истории о погибшем во цвете лет супруге, добавив капельку убедительности собственным словам, слегка подправив плетения восприятия пожилой пары. Ошибкой было бы считать, что у людей, не владеющих даром, плетений нет — разумеется, они есть у всех. Просто они не способны их видеть и ими управлять.

Видеть не способны, а сочувствовать — вполне. Меня оставили, назвали "доченькой" и пообещали помочь в первое время. Большего и не требовалось.

Ночью после разговора с Риссманами, я долго не могла уснуть, в который раз сомневаясь в правильности своих поступков. Прошло два месяца со дня моего побега. А если леди Сейкен не поверила в то, что Энтони ничего не знает? А если адьют… А если Энтони ушел из Академии, так и не закончив её, и ищет меня, подвергая опасности и свою жизнь, и мою? Рита должна была передать ему письмо, в котором говорилось, что всё кончено, и я не желаю его видеть — почти слово в слово, как в тех любовных романах, что обожала когда-то моя мать.

"Не хочу жить в слепоте", — вспомнились слова Маргариты, а затем — и другие её слова, и Энтони, и… Я сморгнула злые горькие слёзы. Выбор сделан, нечего теперь нос воротить.

Но, может быть, позже..? Когда Джеймс родится, когда подрастёт, когда… Всё меняется. Леди Сейкен, адьют — не вечны. Джеймс родится, подрастёт, и я найду Энтони, и…

Как ни старалась я выкорчевать из собственной души из эти мысли, они потихоньку укоренялись, словно живучие семена сорняков, ожидая удачного момента, чтобы прорасти и заполонить её всю.

***

Джеймс родился зимой, немного раньше срока. Я помню, как трещал огонь в камине, и я сама словно бы трещала по швам. Пламя, столь долго и упорно сдерживаемое, прорывалось наружу. Мне казалось, что я непременно подпалю дом, и я не знала, кому из двенадцати богов молиться, чтобы удержаться.

— Мальчик, — сказала сухонькая акушерка средних лет, вызванная леди Риссман для её дорогой "доченьки". — Рыжий, как солнышко, мисс. Видать, отец у него был тот ещё мартовский рыжий кот, ну как можно было оставить такого котёночка? А глаза, мисс! Никогда таких глаз не видела… чисто аметист.

— Мой муж умер, — прошептала я, грудью и животом ощущая соприкосновение с крошечным влажным тельцем Джеймса. Почти невесомым.

Моего Джеймса.

Я смогла. Я сделала это. Я смогу и дальше.

***

Когда всё произошло, Джеймсу было почти два с половиной. Он рано начал разговаривать, и в этом были и свои сложности, и свои плюсы — мой мальчик любил песни, стишки и сложные длинные слова, они занимали его куда дольше и лучше, чем любые предметы, но сколько же сил требовалось, чтобы придумывать для него эти песенки и потешки!

Маленькое рыжее солнышко. Слишком рано было предполагать, чей дар он унаследует, мой или Энтони, но он был таким… тёплым и в то же время, порывистым. Огонь и воздух. Огненный вихарёк, стремительный, переменчивый и шумный. Хкденький, чувствительный, непоседливый. Самый любимый.

Такой уязвимый.

К сожалению, работать и безотлучно присматривать за Джейми не получается, а работать мне необходимо — "неприкосновенный" запас, положенный Джордасом в банк в маленьком городке Ринуте тратить не хотелось. Не то что не хотелось — было попросту страшно. Джордас меня не выдаст, в этом я была уверена, но его могли выследить. Кто-то мог узнать обо всём, кто-то мог установить слежку, дежурство…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍