Академия тишины

Я задрала голову, вглядываясь в старые круглые часы, расположенные на верхушке прямоугольной, с зубчиками, как у шахматной ладьи, башни женского корпуса. Прямо над огромным циферблатом, по цвету напоминавшим потемневшую слоновую кость, располагались два вертикальных окна. И вдруг я заметила человеческую фигуру, чёрный контур, который казался совершенно лишним и неуместным, словно насекомое, которого инстинктивно хотелось стряхнуть. С высоты, ослепшая от бьющих в глаза пронзительно-резких лучей заходящего солнца, я не могла понять, что именно делает человек наверху и кто этот человек. Замерла на мгновение, тупо уставившись наверх, а потом открыла рот, чтобы завизжать, заорать, позвать на помощь — но рот, запечатанный безучастной к происходящему магией, скорее разорвался бы в жутком кровавом оскале, чем издал хотя бы звук. Максимум, на который я была способна — сдавленный, едва слышный сип. Моих слабых телекинетических сил никак не могло хватить, чтобы удержать, замедлить летящее с высоты башни тело. Как быстро… и одновременно медленно, или это время замедлилось? Я позорно зажмурилась, будто приклеившись подошвами туфель к земле, и в этот момент кто-то резко потянул, рванул меня к себе, а следом я услышала глухой удар.

И спустя мгновение — судорожный стук сердца человека, прижимающего меня к себе.

Глава 31

— Отпусти её, — увещевает чей-то приглушённый голос. — Положи её! Отпусти девочку, это не она, просто похожая студентка! Новая студентка! С ней всё в порядке, она даже не в обмороке, испугалась. Отпусти и дай нам поговорить!

В обморок я действительно не упала, но глаза открывать не хочется. Голова болит так, словно по ней пару раз ударили лопатой. Не думаю, что упавший с башни человек мне привиделся, к сожалению.

Страшно.

Разумеется, я подумала о Ларсе, и сердце сжималось от предчувствия, осознания близкой возможности непоправимой беды. Действительно непоправимой, потому что целители не всесильны, а при падении с такой высоты шансов выжить было немного.

Но всё же они были. И я должна прекратить эти малодушные прятки и жмурки, и узнать, что произошло и с кем.

Кто-то продолжал удерживать меня на руках, а потом осторожно, нехотя положил на какую-то твёрдую горизонтальную поверхность. Моё пламя радостно скакало по кончикам пальцев, путалось в волосах, довольное, даже счастливое, но после того, как тактильный контакт разорвался, осунулось, повяло, как цветок в закрытой пыльной кладовой. Сразу же стало холодно, зубы застучали, и я, досчитав до сорока восьми, открыла-таки глаза.

Напротив меня сидел сэр Лаэн, упираясь локтями в колени. Его седые волосы были распущены и свисали понурыми сосульками, а на лице большими буквами была написана усталость.

— Я снял печать безмолвия, Джейма. Что ты видела? Это очень важно.

Села. Мы оказались в одном из кабинетов, а лежала я на трёх стоящих рядом стульях. Невольно огляделась — но никого другого в кабинете не было.

— Он спрыгнул с башни, — сказала, ощупывая языком ноющие зубы: они заныли в придачу к голове. — Или упал.

— Спрыгнул или всё-таки упал?

Я задумалась, пытаясь не обращать внимания на усиленно отвлекающее меня от мыслей тело.

— Не знаю. Правда, не знаю. Вероятно, наверху в башне есть какая-то комнатка с часовым механизмом? Зачем кому-то туда идти, вылезать из окна, если не с целью спрыгнуть?

— Он был один?

— Не знаю, — память сопротивлялась, словно солнечные лучи слепили её изнутри. Ещё секунду назад, до этого вопроса я была на сто процентов уверена, и вдруг засомневалась. — Я видела только один силуэт.

Ректор молчал, глядя в стену. Потом поднялся.

— Идите, Джейма.

— Подождите, сэр Лаэн… Кто это был? Кто… упал?

Мужчина посмотрел на меня.

— Ваш однокурсник, — я прокусила себе язык, кажется, во всяком случае, немедленно почувствовала отрезвляюще противный привкус крови во рту. — Адепт Леннард Вейл.

— А Ларс?! — радоваться было преступно, подло, тем более, что от радости слишком отдавало подступающей истерикой. — Адепт Ларсен Андерсон?

— Что — "адепт Ларсен"?

— Их обоих, Ларса и Лена, не было видно уже более суток! Я говорила сэру Алахетину, что что-то не в порядке, что их нужно искать, но он не обратил внимания! Они оба якобы были в Академии, но Ларс — мой лучший друг, и уже сутки его нигде нет, они с Леном сутки в столовую не приходили! А если он…

— Успокойтесь, Джейма. Мы будем его искать. Я обещаю.

— Его нужно найти, срочно, — забормотала я, а потом новое воспоминание словно обожгло изнутри: записка Лена, которую я так непредусмотрительно сожгла.

Лен. Такой уставший и бледный последние дни. Он же хотел поговорить со мной, а я проигнорировала. Просто уничтожила записку и забыла, потому что мне, видите ли, было не до того. Ларс тоже хотел со мной поговорить! А я отмахнулась и от того, и от другого.

И вот теперь…

— Лен жив? — поднявшийся и шагнувший уже к выходу ректор остановился, не оборачиваясь ко мне.