Академия целителей. ДТП для варвара

Большой плакат уже обещал напрямую, без всяких там расшаркиваний и рассусоливаний: детальное и наглядное объяснение разницы между безмозглым существом и безголовым. На примере самых злостных прогульщиков. Мелким шрифтом внизу плаката дополнялось: «Если вы почувствовали внезапное облегчение где-то в районе шеи, в области затылка, но все еще бегаете по медицинскому корпусу, считайте, что просто легко отделались. Мозг мало чем занимался в вашем бренном теле… А теперь он очень пригодится нам, для опытов. Не жадничайте, все равно же вы им не пользовались… Отдайте тому, кто найдет ему применение».

Медицинский юмор, куда ж без него…

Кафедру физики я заметила сразу, по очередной формуле, с подтекстом-предупреждением. Кажется, ничего здесь не происходило без нежного вмешательства тяжелой руки и едкого, как мортвейн, сарказма скандров.

P=mV=F/t

– Думаешь, это про импульс? – хмыкнула Шейлана.

Я автоматически помотала головой. Было бы странным и даже нелепым, если бы знаменитый Вархар не прошелся по студентам и этой формулой тоже – как катком или, на худой конец, снегоходом.

– Правильно! – охотно кивнула скандрина. – Импульс матерый второгодник получает такой, что сразу фонтанирует энергией и долго еще о лоботрясничестве не думает. Наверное, ваши физики произошли от варваров! Какие формулы знаковые придумали!

Я сморгнула, сглотнула и вынужденно согласилась. Возле кафедры сновали уборщицы-леплерки – работали впятером, слаженно и четко. Убирали шелуху, бинты, какие-то тряпки, салфетки, пустые стаканчики от чая, пластиковые ложки и прочие украшения вузовского пола. Ну хотя бы тут без буйства сюрпризов. Пока я еще к предыдущим привыкаю, можно даже сказать – прихожу в себя. Я прямо загляделась на то, как удачно использовали особенности национальных костюмов леплерки.

На пестрые браслеты с множеством шипов уборщицы надевали упаковки с моющими средствами. Небольшие такие, размером с полведра каждая. На пряжках их ремней болтались бутылки с оригинальными подписями: «Дезинфектор для сильно загаженного помещения», «Дезинфектор для помещения, которому уже все, кирдык», «Дезинфектор для лаборатории, которой больше нет», «Дезинфектор для анатомического театра. В глаза трупам не брызгать – они у нас и так скальпелями обиженные».

Завидев Шейлану, уборщицы замерли, а через секунду выстроились по стенке, отдали честь и внезапно… заметили меня. Я думала, что рядом с бравой скандриной произвожу впечатление хомяка-джунгарика, что ползает по клетке неподалеку от дога.

Но уборщицы вытянулись еще сильнее, и одна шепнула на весь коридор:

– Та самая? О которой Димар предупредил?

Вторая кивнула и отдала мне честь.

– Сейчас-сейчас! – бодро воскликнула третья так, что у меня ненадолго заложило ухо. И понеслась впереди нас, намывая полы.

Благодаря усердию шустрой леплерки мы с Шейланой вышагивали почти по чистому. Почти, потому что с потолка и стен тоже порой что-то осыпалось. То оттуда падали какие-то бумажки и осенними листьями кружили по воздуху. То цветные капли неведомой жидкости гулко встречались с каменными плитами и растекались по ним грязными лужицами.

Чувствую, скучать здесь не придется ни секунды. Разве что надоест варварский антураж и я отправлюсь в анатомический музей. Прикинусь трупом – судя по всему, к ним тут самое гуманное отношение.

– В занятые лекционные лучше не входить. В лаборатории во время занятия тоже, – будничным тоном рассуждала Шейлана. – Ничего, привыкнешь, – отмахнулась она, поймав мой растерянный, опасливый взгляд. – Посмотрим аудитории, что пока свободны.

Глава 6 Лекция – это не только ценные знания, но и три-четыре седых волоса у преподавателя

И мы бодро прошлись по ста сорока незанятым: лекционным, лабораториям, аудиториям для практики и хранения «таинственных манускриптов». Так назывались здесь студенческие курсовые, контрольные работы и рефераты. С пояснением: «Никто и никогда не понимает того, что начертано в этих загадочных бумагах. Вроде бы и написано на общем языке. Слова знакомые, а смысла никакого. Никакого смысла для непосвященного. Для посвященного смысл ясен как божий день! Студента-автора либо отчислить, либо учить всему с самого начала!»

Что ж… Креативно, а главное – по делу. Работы хранились в бронзовых сейфах, расставленных, как кирпичная кладка по стенам. В центре одного из таких помещений на высоченной рогатине для одежды висел огромный ботинок леплера. Я узнавала их по цветным кнопкам таких бешеных оттенков, какие ни на одной картине не встретишь. Что реалиста, что абстракциониста. На шнурках ботинка висела записка, размером с большой акварельный лист: