Академия воды. Бунтарка

Я начинала припоминать события того дня, только отрывками. Я помнила ниса де Люра и других пьюров, которым пыталась помочь. Отец молчал, а в моей голове уже сами по себе всплывали другие картины, страшные. Память постепенно восстанавливалась. Теперь я не удивлена, почему предпочла забыть об этом.

— Абрахам помог тебе добраться до моря, отделяющего Уотерин от академии, зная, что только там ты будешь в безопасности. Твоя магия спала из-за затмения, поэтому мост построить не вышло. Ты решилась на отчаянный шаг — переплыть море, чтобы добраться до острова. Это, действительно, был лучший выход. Но во время затмения, природа ведет себя странно: ветер превращается в ураган, земля засыхает, огонь бесконтрольно полыхает, а живительная вода пытается тебя погубить. Течение было настолько сильным, а волны такими большими, что тебя начало относить далеко от острова, но благодаря Эйбу, ты не утонула и добралась до места.

— Но почему я ничего не помню о вчерашнем дне? Почему я не помню, как пересекала море?

— Схат отравил тебя ядом, что находится у него под когтями, когда…

— Когда стащил меня за ногу с волка. Я вспомнила. Но ведь рана не была глубокой… — отец прервал меня на полуслове.

— Родная, ты была в шоке и…В общем, раны намного серьезнее, чем ты думаешь. — слова дались отцу не легко, я видела это по морщинкам на его лице и серьезно сдвинутым бровям. — И это было не вчера. Ты была без сознания неделю. Все это время лучшие лекари континента боролись за твою жизнь. В какой-то момент мы думали, что потеряем тебя.

— Противоядие никак не хотело действовать. — добавила мама.

Только сейчас я поняла, насколько ужасно обстояли мои дела.

— Ваши Величества, простите, что прерываю, но линне нужен отдых. — скромно и неуверенно пролепетала лекарь, заглядывая в лазарет.

— Нет, пожалуйста! Я не устала! Папа еще не все мне рассказал, — взмолилась, глядя на девушку, но та отрицательно покачала головой.

— Необходимо провести несколько процедур, после которых вы уснете до завтра. Не переживайте, родители будут еще здесь.

Папа нежно прижался ко мне щекой, будто старался удержать этот момент, затем поцеловал меня в лоб и потянул маму за руку, сказав, что пора идти. Слезы начали литься из родных глаз, она не хотела оставлять меня. Только Боги ведают, как ей было больно видеть меня такой. Я даже представить себе не могу, что она чувствует, это может понять только мать. Отец был не преклонен — лекарь сказал надо, значит надо.

Вскоре мы остались наедине с Белиссой, от которой я узнала, что схат успел исполосовать своими когтями всю мою спину, оставляя глубокие порезы. Кроме яда, в когтях схатов содержится парализующее вещество, потому-то я и не почувствовала, как он перешел на спину, плюс шок и страх. Эти шрамы навсегда останутся напоминанием о том страшном дне, когда я впервые встретила их.

* * *

Отец уехал через пару дней, а мама осталась еще на неделю. В лазарете меня ежедневно навещал Робин, которого мама корила за то, что не рассказал ей о том, что я жива и нахожусь в академии, кузен лишь подмигивал мне, показывая, что никогда, ни за какие гроши не предаст меня. Разумеется, я сказала брату о том, что узнала о своем фамильяре. Я не знала, как называть его теперь. Я знаю, что это мой дедушка, значит Абрахам, но с другой стороны, это его новая жизнь и он согласился на имя Бартоломью…Пока я ломала голову, мама сказала, что по обычаю тех времен, мужчинам давалось два имени: имя отца и собственное. Так вот, Бартоломью, это имя его отца, второе имя его самого. Барт, значит Барт. Он ведь целую жизнь был Эйбом, наверное, ему наскучило.

Иногда Роби просил фамильяра сходить с ним на охоту, пока я лежала в лазарете. Он любил его так же сильно, как и я, потому мне было понятно его желание хоть и односторонне, но пообщаться с любимым человеком. Нам с братом было достаточно лишь того, что он слышит нас.

Кроме Роби, разумеется, приходил и Ремин, от чего мама была не в восторге и постоянно намекала на то, что лэр де Шроу, тоже неплохой, я просто не попыталась его узнать. Я решила никоим образом не заострять на этом внимание сейчас, поскольку у меня есть еще три года, чтобы убедить родителей пересмотреть кандидата мне в мужья. Плюс, я слишком мало знаю Реми, чтобы говорить о том, что хочу прожить с ним всю свою жизнь. Присутствие Ремина вызывало приятное тепло в груди, он смешил меня и не позволял вспоминать о событиях той ужасной ночи. Точнее, это он так думал, но те ужасные картинки всплывали и всплывали в моей памяти, напоминая о том, как много людей я отдала на съедение этим тварям.