Академия взрослых (СИ)

— Все хотят, немногие действительно разговаривают, — пренебрежительно скривилась она. — Ты выбрала не самые лучшие место и время.

— Да, — кивнула я, комкая в руках сумку. — Но встретить вас во внеурочное время весьма затруднительно.

Ава сняла очки и устало помассировала переносицу. Шесть пар подряд она взаимодействовала с толпами пубертатных, безбашенных магов. Её можно понять, но мне кровь из носа надо переговорить с ней о «чёрных». Хуже всего будет, если она откажется разговаривать в принципе.

— Зачем я тебе, Ри? — спокойно, подписывая какую-то очередную бумажку, спросила преподавательница. — Ты сейчас с Юнгом на короткой ноге, и мне очень печально осознавать, что именно ты встала на его сторону. Хорошая ученица, практикум так вообще выше всяких похвал… Но этот… — Ава уже не сдерживала шипения. — … инквизитор. Кусок говна! Убийца! И ты находишься рядом с ним! Давно вы планировали эту аферу?!

— Не было никакого плана, — спокойно ответила я, глядя ей прямо в глаза. — Я не хотела смерти ни одного из наших учеников. Но вы правы, наш с вами разговор будет касаться именно этой темы, а не Красной магии. Скажите время и место. Не хотелось бы, чтобы нам хоть кто-нибудь помешал.

Ава совсем сникла. По ней стало видно, что вчерашние события мимо неё просто так не прошли.

— Сейчас не могу сказать. — Она отвернулась, надеясь, что я не увижу стоящих в её глазах слёз. — Я дам знать, когда буду готова.

— Хорошо.

***

Церемония поминовения ушедших состоялась на третий день. Все ученики стояли на площади. Хмурые, будто пришибленные навалившейся на них утратой. Хитрожопые лицемеры.

Я могла понять людей, которые приводили трупы в порядок. «Гримёры» — когда магией, а кое-где и голыми руками — подгоняли части тел, чтобы придать им приличный вид. Эти ребята устали и буквально смогли прочувствовать смерть. Что до остальных — не более чем позерство. Все эти дни в школе напополам с шушуканьем также звучали шутки и смех. Я могла бы поверить в искренность моих сокурсников, если бы их вид хотя бы отдалённо напоминал тот, который был у Авы. Но нет. Обсуждали в основном то, как Высший Совет решит вопрос перетасовки боёв на арене, и решит ли вообще? Фе. Мерзопакостные двуличные ублюдки. Как они есть: ни больше, ни меньше.

Двенадцать белоснежных гробов стояли вдоль аллеи. Грусиус, стараясь всем своим видом изобразить вселенскую скорбь, читал речь. В топку, туда же. Архивариус наконец-то получил повышение и, несмотря на явные морщины, которые превратили его лицо в страдальческую маску, светился от счастья.

Мне не терпелось услышать Юнга. Что скажет инквизитор тысячной толпе учеников? Будет оправдываться или же, наоборот, расскажет, какими чудесными были нынешние трупы?

Я уже начала зевать, когда моего плеча легко кто-то коснулся. Ответ нашёлся, стоило чуть повернуть голову: аккурат сзади меня стояла Ава.

— Пойдём, — еле слышно прошептала она и потянула за собой, увлекая прочь от этой лицемерной толпы.

***

Мы молча добрались до её скромных, но очень уютных и настраивающих на романтический лад апартаментов. Ава закрыла дверь и повернулась ко мне, жестом приглашая сесть. Я немного растерялась. По комнате расставлено слишком много кресел совершенно разных цветов и конструкций. На секунду замешкавшись, выбрала самое удобное, со спинкой и мягкими подлокотниками. Ава села напротив.

— Ну, я слушаю.

— Я знаю, что вы одна из них, — прищурилась я, ожидая её реакции.

Преподавательница побледнела, но, быстро взяв себя в руки, спросила:

— А Юнг?

— Нет, он не в курсе. Вам очень повезло, что он ещё не допрашивал раненных, пожалев их чисто по-человечески. — На последней фразе я фыркнула. Были бы моя воля и срочная нужда в информации, начала бы пытать сразу же.

— И да: ваша «Зачистка сознания» фонила ещё сутки. Но Юнг не успел. Не благодарите.

— Ты с ним, — мрачно произнесла Ава. — Зачем ты сейчас играешь со мной в кошки-мышки? Мы потеряли всех. Практически всех. Меня он тоже вычислит рано или поздно.

На её лице читалась обречённость. Не та, которая вгоняет в ярость, именуемая героической. Не та, что заставляет трястись от каждого шороха и прятаться по тёмным углам. Ясное, безапелляционное и мрачное безразличие. Не знай я о тех кунштюках, которые вытворяли «чёрные», мне бы стало жаль преподавательницу. Но, как сказал инквизитор, поздно лепить белые крылья, когда по уши в дерьме. И ведь прав, тварь бесчувственная.

— Ава, я хочу предложить вам двойную игру, — решив, что пора заходить с козырей, сказала я. — Они мертвы. Но ваша верхушка всё ещё жива. И вы мне поможете.

— Тебе? Инквизиторской подстилке?! — Ава подскочила с места, нарезала пару кругов по комнате и вернулась, безвольно упав назад в кресло. — Я требую деталей.