Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Наконец, наверняка Глоба и Бартрам сотрудничали в период с 1922 по 1925 г., когда первый был директором техникума кустарной промышленности в Москве², а второй с 1920 г. – деканом факультета научных пособий и художественной игрушки этого же учебного заведения.

Таким образом, мы логично подходим к еще одному вещественному свидетельству, объединившему имена Глобы и Бартрама, – сохранившемуся в фондах Художественно-педагогического музея игрушки так называемому «Диплому признательности» «Первой сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки СССР» в Москве³. Здесь наши герои сошлись на «общей площадке», чтобы продемонстрировать потомкам (и будущим исследователям их творчества) свою общность. Бартрам становится членом Организационного комитета выставки и заведующим ее научно-показательным отделом, Глоба – секретарем Главного выставочного комитета. На дипломе, датированном 20 октября 1923 г., надпись: «Главный выставочный комитет выражает художнику Н.Д. Бартрам признательность за работы учеников игрушечников

Ил. 3. Быв. здание Гос. музея игрушки на Пречистенке (ныне Государственный музей А.С. Пушкина). Фото.

В 1925 г. в Париже должна была состояться Международная выставка современных декоративных и промышленных искусств (фр. «Exposition Internationale des Arts Decoratifs et Industriels Modernes»), зачастую называемая «Международная выставка декоративного искусства и художественной промышленности». Она проходила в период с апреля по октябрь 1925 г. На ней были представлены произведения современного декоративного искусства, архитектуры и дизайна многих стран мира. Особое ее значение состоит в том, что она положила начало и дала имя течению «ар-деко» в декоративном искусстве первой половины XX в.

Участие в выставке нашей страны было одним из первых актов культурного обмена между СССР и Францией после установления дипломатических отношений между странами 28 октября 1924 г. [см. цв. ил.]

Бартрам входил в состав Коллегии по устройству отдела СССР на этой выставке. Входил в него и Глоба, командированный для устройства экспозиции в Париж.

Результаты этой выставки для наших героев оказались разными, но в обоих случаях, наверняка, искомыми ими: Глоба остается в Париже и эмигрирует из СССР, что с его камергерским прошлым было весьма дальновидным шагом, неимоверно продлившим его творческую и физическую жизнь; Бартрам же получает как автор диплом и две Золотые медали по классам «Роспись» и «Игры и игрушки» за представленные на указанной выставке экспонаты.

Добавим, кстати, что есть еще целый ряд жизненных параллелей наших героев, среди которых назовем, например, прекрасные организаторские способности обоих, членство в Академиях художеств России: Глоба был избран академиком ПАХ, а Бартрам в 1924 г. – ГАХН (заведовал подсекцией крестьянского и коллективного искусства секции декоративного искусства). К тому же оба они нашли покой на двух самых харизматических для русских людей кладбищах: Ново-Девичьем в Москве и Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.

На этом можно было бы поставить точку, однако есть еще один аспект, связавший обоих Николаев – это их детища: Музей игрушки и Музей Строгановского училища. Думается, что не без посредничества Глобы в 1920–1922 гг. из Музея Строгановского училища в Музей игрушки передаётся большая коллекция старинных предметов, среди которых обширное собрание живописи (20 предметов), акварели, литографии, большая коллекция фарфоровой пластики: старой Гжели, заводов Попова, Дунаева, Сафроновых, Ауэрбаха, Бармина, Гарднера, Мейсена и др. (всего около 50 предметов); разнообразные артефакты: китайские серебряные миниатюры, небольшие предметы из кости, табакерки, медные тульские самоварчики, терракоты, головоломки и т. д.

В чём заключается причина этого акта? Возможно, речь шла о более надежном по тому времени убежище для уникальных произведений – Бартрам был еще в силе и обладал большим влиянием при Наркомпросе. Музей игрушки был популярен в Москве. По словам журналистов, он находился на втором месте по посещаемости после Третьяковки. Говорят, что дети, завидев Бартрама на улице, встречали его возгласами «дядя-музей»! Судьба же Строгановского училища была туманна (вспомним только несколько реорганизаций, которые прошли до 1945 г.: 1-й ГСХМ, ВХУТЕМАС, ВХУТЕИН, МИПИДИ, пока в 1945 г. оно не стало МЦХПУ, а потом только в 1948 г. – МХПИ им. С.Г. Строганова); а уж его музея и подавно (в 1922 г. он был свернут и в его помещения вселился находившийся там до 1926 г. Музей Востока). (Ил. 2)

Итак, перед исследователями расстилается широкое поле для изучения взаимосвязей и взаимоотношений, в котором есть две харизматические личности, два музея, ими опекаемые. Мы пунктиром наметили возможные пути и перепутья, жизненные хитросплетения. Возможно, вновь открытые архивные изыскания вскроют документы, которые помогут нам заполнить «белые пятна» в этой занимательной истории.

Примечания