Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Вышивки представляют большое разнообразие и поэтому, наряду с целыми предметами, украшенными вышивкой, желательно собрать возможно большее число образчиков на кусках холста. Собирание такого рода образчиков не представляет затруднений: сгодится каждая тряпка, снабженная вышивкой, и за небольшую плату или обмен на конфеты, пряники и т. д. крестьянские дети соберут сколько угодно»⁷.

В организации раздела «Вышивание» как раз и принимали участие Экстер и Давыдова; плюс к этому Экстер участвовала еще и в разделе «Гончарство» – ей был поручен Каневский уезд Киевской губернии. Почти год длилась подготовка: экспедиции, поиски, реставрация старых предметов, систематизация материалов.

Для Экстер этот год оказался необычайно важным. Впечатления от него она пронесла через всю жизнь. И они то и дело давали о себе знать в ее живописи, причем в самой разной.

Н.Ф. Беляшевский очень ценил вкус, интуицию и знания Экстер. Не случайно ей было поручено в одном из залов выставки построить интерьер «комнаты малорусского богатого дома XVIII в.». На этот факт стоит обратить внимание. В Киеве в то время было достаточно известных и опытных художников, если так можно сказать, специализировавшихся на этнографических сюжетах, прекрасных знатоков украинского быта. Но В.Ф. Беляшевский остановил свой выбор на Экстер: думается, в её эскизах этого интерьера он проницательно ощутил помимо всего прочего еще и талант театрального декоратора, столь необходимый для создания такого рода выставочного объекта.

Все рецензенты и мемуаристы оказались единодушными: интерьер Экстер был «одним из привлекательнейших… сделан как бы уголок хаты со старыми мисниками, с мисками на них, и тут же козацкое оружие, и в этом уголке кобзарь Михаил Кравченко из Миргорода пел свои думы, играя на кобзе…» ⁸.

Экспонат, как называли его рецензенты, приводил в восхищение своей продуманностью и достоверностью, тем, что в этом фрагменте интерьера не было ничего упущено, «вплоть до традиционного „шкалика“ на столе рядом с хлебом и солью».

Однако участие Экстер в построении экспозиции выставки не ограничивалось только этим интерьером. Ею был придуман еще и принцип экспонирования ковров и вышивок. На стенах впритык к потолку и вплотную друг к другу развешивались ковры. Все они были разной длины, и их нижние края образовывали прямоугольную ступенчатую линию. Вдоль нее своеобразным фризом шли ряды писанок. Под этим фризом экспонировались вышивки. В подавляющем большинстве это были вышивки на сорочках, причем сорочка демонстрировалась не полностью, она складывалась так, что оставались лишь вышитые зоны. Эти зоны и сопрягались одна с другой. Характер сопряжений был разным: возникали то зигзагообразные полосы, то стремительные наклонные ряды вышитых прямоугольников, то разного вида геометрические фигуры. Экстер разыгрывала множество цветовых композиций, всегда очень энергичных, очень рассчитанных колористически. Если вдуматься, то это были, в сущности, первые её опыты в построении абстрактных композиций. Во всяком случае в серии ее «Цветовых динамик» конца 1910-х гг. не составляет труда увидеть многие пластические ходы, впервые интуитивно испробованные Экстер в экспозиции «Выставки прикладного искусства и кустарных промыслов».

Выставка открылась 19 февраля 1906 г. и работала до 1 мая. Успех ее превзошел все ожидания, подавляющее число экспонатов вошло в коллекцию киевского Музея Императора Николая II, а затем легло в основу собраний ряда других киевских музеев. Многими медалями и похвальными листами, кстати, были отмечены работы крестьянок Вербовки.

Может сложиться впечатление, что выставка, Вербовка, а затем и организованное вскоре Киевское кустарное общество (членом которого, разумеется, стала Экстер) отдалили ее от занятий живописью. На самом деле всё обстояло не так. Именно в это время формируется живописная система художницы. И формируется под самым непосредственным воздействием полихромии украинского народного искусства. Собственно говоря, колористический мир украинской вышивки и украинской народной живописи стали своего рода основой, на которой развивались все авангардные искания Экстер. Этого нельзя было не заметить, и это разительно отличало живописные эксперименты художницы от многого, что происходило в творчестве ее коллег по новому искусству. Часто же именно работы Экстер инспирировали аналогичные попытки других художников. Соня Делоне, парижская подруга Экстер, в 1909 г. вышивает шерстью почти абстрактную серию «Листья». Мир украинского народного искусства художница открыла и другому своему другу Сержу Фера: в его цветном и прихотливо-дробном кубизме явственны отзвуки мотивов украинских писанок. Когда Экстер откроет в Киеве свою знаменитую Студию, ее студенты будут изучать наряду с произведениями Матисса и Пикассо структуру живописи украинской народной художницы Г. Собачко-Шостак.