Академик Ландау. Как мы жили

— Я сяду и не уйду до тех пор, пока вы не добьётесь, чтобы врач Сергей Николаевич Фёдоров, на этом листке записаны его координаты, заступил на ночное дежурство у постели вашего мужа. Иначе Ландау до утра не доживёт. Идите в институт и действуйте. Говорят, Капица вернулся с дачи, несмотря на гололёд.

Я побежала в институт, умоляла, просила, рыдала. Меня по телефону соединили с председателем консилиума членом-корреспондентом АН СССР Н.И.Гращенковым.

— Врач Фёдоров, Сергей Николаевич Фёдоров? Впервые слышу это имя. Все хотят спасти Ландау, но в палате уже нет места ни для одного врача: для спасения Ландау собран весь цвет московской медицины.

Около двух часов ночи я вернулась домой. Неизвестный гость сидел, Гарик спал. После институтского шума в доме была зловещая тишина. Тяжело опустившись на стул, я разрыдалась. Гость сказал:

— Вас убеждали в том, что весь консилиум составляют профессора?

— Да, именно это мне сказали.

— Профессоров там много, но там нет ни одного врача! Звоните, просите, требуйте, настаивайте! Вы имеете юридическое право как жена доверить жизнь своего мужа своему врачу. Только Фёдоров может спасти жизнь Ландау. Звоните, звоните!

Я позвонила Топчиеву. Он моментально снял трубку, очень внимательно выслушал, записал все координаты Фёдорова, обещал помочь и позвонить. Мы молча уставились на телефонный аппарат. Александр Васильевич сообщил, что в больнице не согласились, этого врача никто не знает. Я опять стала просить Топчиева, отчаянно рыдая, говоря, что имею юридическое право настаивать. Они не знают Фёдорова, а я не знаю Гращенкова!

Топчиев был добрый человек — это самое ценное в человеке, особенно когда он занимает высокий пост. Он ответил, что попробует обойти больницу.

Опять уставились на аппарат. Глухая ночь. В ушах звенит. Время тоже уснуло!

Звонок. Топчиев сообщил: «Есть устный приказ министра здравоохранения товарища Курашова включить по вашей просьбе врача Фёдорова в консилиум. Я дал распоряжение, за ним ушла машина. Наш начальник лечебного отдела вам позвонит, когда врач Фёдоров войдёт в палату вашего мужа».

— Спасибо, спасибо, спасибо!

Мой ночной таинственный гость встал, поблагодарил меня и исчез. Врач Сергей Николаевич Фёдоров был нейрохирург без чинов и званий, но он обладал большим медицинским талантом. Он умел врачевать умирающих больных. От знаменитостей консилиума он получил почти бездыханное тело, пульс едва прощупывался на сонной артерии, только она ещё говорила, что жизнь не совсем ушла.

Профессор И.А.Кассирский, член консилиума, в журнале «Здоровье» № 1 за 1963 год писал: «За сорок лет моей врачебной работы было много замечательных исцелений, казалось, безнадёжных больных, но воскрешение из мёртвых всемирно известного физика Л.Д.Ландау, о чем сообщалось в нашей и зарубежной прессе, — особо волнующий момент. Каждая из полученных им травм могла бы привести к смертельному исходу. Консилиумы собирали по нескольку раз в сутки. Днём и ночью обсуждались необходимые меры на ближайшие несколько часов. Каждый час, каждую минуту все мы задавали себе мучительный вопрос: „Не упущено ли что-нибудь?“. В действие вступил пироговский железный закон умелой организации борьбы за жизнь человека. Отёк мозга был предотвращён инъекцией мочевины, была отведена грозная опасность поражения продолговатого мозга. Но от избытка введённой мочевины возникло тяжелейшее осложнение — почки не справлялись с её выведением, возникло отравление — уремия. Остаточный азот катастрофически нарастал».

Перестали работать почки — это одна из первых легенд о клинической смерти! Но, к счастью, из Чехословакии прилетел нейрохирург Зденек Кунц — крупнейший специалист Европы в этой области. Он сразу спросил:

— Сколько было введено воды? Я вижу, ваш больной на капельном внутривенном питании. Капельное вливание не может вывести из организма избыток мочевины. Челюсти у больного сведены шоковым параличом, глотательный рефлекс отсутствует. Необходимо срочно ввести через нос питательный зонд в желудок и без промедления ввести туда воду. Сколько часов он у вас на внутривенном вливании?

— Уже перевалило за сто часов.

— Очень большая угроза закупорки вен. Немедленно убрать капельницы, зашить вены, питание и воду вводить через носовой зонд. Рецептуру питания я напишу; все измельчать до консистенции жидкой сметаны, пропуская через пищевой комбайн, шприцем нагнетать в тонкий резиновый носовой зонд.

При более тщательном изучении больного профессор Кунц сказал: «Жизнь больного несовместима с полученными травмами. Он умрёт, он обречён, протянет ещё сутки, не больше. Задерживаться мне нет смысла, я оставил своих больных, которым я нужнее». На следующий день Зденек Кунц улетел, но свой кратковременный визит в Москву, к Ландау, он нанёс в такой критический момент и дал очень ценные советы!