Академик Ландау. Как мы жили

— Кора, здравствуй.

— Здравствуй, Володя.

— Тебя нигде не видно. Теперь я знаю, почему! Это он увёл тебя с нашего вечера, и ты все время только с ним?

— Да, — ответила я, гордо подняв голову.

— Кора, только в следующий раз не надевай платье наизнанку.

Я посмотрела на себя — все швы наружу. Вспыхнула, но потом мы оба расхохотались весёлым молодым смехом. Он сказал:

— Ты не смущайся. Все всё знают давно. Кора, имей в виду, тебе многие завидуют. Я лично завидую только ему.

Как быстро отлетели в вечность самые мои счастливые годы в Харькове, годы жгучего счастья и большой любви. Наступил 1937 год. Этот год многих зацепил. Ночной звонок телефона. Дау схватил трубку. Побледнел. Медленно опустился на постель: «Так, да, я дома». Ему сообщили сотрудники, что «чёрный ворон» увёз Шубникова и Резенкевича.

— Дау, идём ко мне, пока поживёшь у меня.

Дома у меня решили: днём я достаю ему билет на ночной поезд в Москву. В Москве начал работать институт Капицы. Пётр Леонидович приглашал Дау работать у него.

Следующей ночью я одна провожала Дау в Москву. Расставались мы очень растерянные, очень расстроенные, очень подавленные. В нашу жизнь вторглось то, чего не должно было быть. Расставались мы не по своей воле. Долго я смотрела вслед поезду, увозившему Дау. Воздух стал синеть. А там, куда ушёл поезд, появилась розовая полоса рассвета. Нет, этот рассвет уже не мой! Грустно было возвращаться домой теперь, такой обездоленной, такой одинокой!

Глава 13

Наш роман продолжался в письмах.

28.II.37 Девуленька, моя любимая, только вчера написал те— бе и сейчас пишу опять. Вот уж, вероятно, мои скучные письма надоедят тебе. Напишу точно о себе, о сво— ем здоровье и настроении.

Грустно как-то без тебя. Нельзя ни поцеловать твои ясные глазки, ни обнять тебя. С кем-то ты флиртуешь? И главное, и так, и так плохо. Если мощно флиртуешь — то завидно, а если нет — то ещё хуже, — скучаешь. Бедная моя замученная девочка. Чувствую уже, что не уломаю тебя на расстоянии поехать отдохнуть. И сейчас ты, вероятно, такая усталая, грустная, а мне хочется, чтобы тебе было весело и хорошо на душе.

Как я люблю тебя, любимая моя. А ты еше, как на зло, не чувствуешь этого.

Числа 15-го Сессия Академии, на которой я должен докладывать. Ну, всего хорошего, дорогая. Дау.