Академик (СИ)

“Все настолько секретно, что ты пойдешь один, без группы, запомни, ни одна живая душа не должна знать поставленную тебе задачу. Если все ясно, то просто кивни.”

Академик кивнул, показывая, что уяснил и готов к выполнению поставленной задачи.

Собираясь на кластеры, дома, Академик пояснил свою спешку, с недовольством, смотрящим на него женам.

— Не переживайте, мои прекрасные дамы сердца, чую надо наведываться мне в стаю. Там какие-то разногласия необходимо уладить. Так что все решу и вернусь.

Выйдя из дома и улыбаясь, помахав рукой на прощание, мужчина, повернувшись спиной к смотрящим ему в след женщинам, зашагал мягкой, пружинящей походкой по направлению КПП стаба. Татьяна, приобняв худенькую Настю, негромко проговорила.

— Все не навоюются, конспиратор недоделанный. Пошли в дом, теперь остается только ждать.

Настя, утерев нос рукой, проговорила.

— Ничего, научусь стрелять нормально, хрен ты у нас один куда на кластеры побегаешь. А то знаю я, какая там война бывает.

К разбирающему донесения и рапорта Комиссару, после негромкого стука, в кабинет вошел Полковник. Подойдя к столу хозяина кабинета, он, пододвинув к себе стул, плюхнулся на него своей мощной тушей. Повернув голову на бок, и показывая визитеру что жалобно скрипнувший стул, его опечалил до глубины души, Комиссар, вопросительно посмотрел на старинного друга.

— Да ладно тебе, это не жир, просто расту вопреки логике. Люблю я железо потягать в зале. Да не надо так смотреть, очень люблю потягать. Ты мне лучше поясни вот за что? Монтану устранил зачем?

Комиссар, став мгновенно серьезным, ответил вопросом на вопрос.

— Как догадался или подсказал кто?

Улыбнувшись, Полковник ответил.

— Не знал бы тебя столько лет, подумал бы что еврей. Всегда вопросом на вопрос отвечаешь. Никто не подсказывал, сам догадался, так что не переживай, чисто ты отработал.

Комиссар, отодвинув в сторону, накрытые поверх чистым листом бумаги, спросил.

— Чай будешь? А насчет человечка, так все просто, на сторону он смотреть начал, давненько докладывают. А тут, и на кого косо все смотреть будут, подвернулся по воле Улья.

— Я думал ты за Академика горой.

Перебил Полковник.

— Горой, он наш человек. Это сам… подтвердил. А насчет недовольных им, так все одно, его почти весь стаб ненавидит. А теперь, пусть опасаются.

Полковник, пододвинул к себе исходящий ароматом, свежезаваренный чай, осуждающе проговорив.

— Ты сахар то дай, не пустой же хлебать.

Возмущенный Комиссар едва не в голос ответил.

— Так ты же сахаром весь вкус чая убьешь. Как тебя Улей терпит, сколько знаю тебя всегда на сладкое падок. Ни как, не дойдут до тебя слова учителя, будь умерен в желаниях своих. Да не косить ты волком, вот, держи, извращенец.

Полковник, с блаженной улыбкой, насыпая уже пятую ложку сахара в свой бокал проговорил.

— Как я соскучился по нему, по проповедям его, по тому, кому можно без утайки выложить что у тебя на душе и не получить осуждения, хочу домой, в общину. Душно мне здесь в стабе.

Затем, подняв руки в примирительном жесте, проговорил, глядя на Комиссара.

— Да не жалуюсь я, просто наболело. А учителя я не подведу, сам знаешь, сказано надо, значит надо. Да и стаб, как ребенок родной стал, столько сил положено, что бы порядок был. Что бы в мире люди жили, по совести, а не рвали друг друга на куски как коренные жители Улья.

Академик, вышел со своей стаей к грузившемуся кластеру, сверкающему разноцветными, ветвистыми молниями сквозь молоко тумана. Завидев эту, не побоюсь слова, орду, другие стаи, мгновенно разбежались, опасливо оглядываясь и без боя уступая лучший проход для захода в грузящиеся охотничьи угодья. Сорок бегунов, тридцать два топтуна, восемнадцать лотерейщиков, десять кусачей, шесть руберов и как вершина мощи стаи, два элитника. Стоящего радом с ним Василия, он не считал, тот сам, по непонятной причине, снова, как и в прошлый раз нашел его на кластерах, присоединившись к собираемой стае и недовольно урча, явно выражая свое негодование на отсутствие приглашения на войну. Да и боевой единицей его назвать у Академика язык не повернется, про друзей так не говорят. Растворяющийся клочьями туман на кластере, заставил заволноваться стаю, выглядывавшую напряженно по сторонам, что бы никто раньше них не рванул на кормежку. Вот и истекли тридцать минут, данные Ульем на набор смелости и дикого аппетита стае. Скомандовав разрешение на охоту, мужчина, неспешно отправился вслед, дико взревевшей стае, рванувшей со всех ног утолять свой голод. Обосновавшись в уютном скверике, на скамейке, он наблюдал за происходящей трагедией, пытаясь отыскать в душе нотки сострадания поедаемому корму. Увы, поймав себя на мысли, что его больше заботит сытость стаи, чем чьи-то жизни, Академик, тяжело вздохнув, сказав себе, надо, поднялся со скамьи направившись к взламываемому подвалу многоэтажки, где явственно закрылись, спасаясь от его стаи люди. Отправив от взламываемой двери подвала, подальше на охоту, лотерейщика и пару топтунов, он, разместившись недалеко, констатировал в слух.