Академик Трофим Денисович Лысенко

Среди наиболее известных предложений зарубежных евгеников первой трети XX века были: меры по принудительной стерилизации лиц, признанных психически ненормальными или преступниками; по ограничению размножения лиц с "плохими генами" и поощрению размножения лиц с "ценными генами". При этом критерием "ценности генов" нередко представлялся социальный статус личности. Так, ведущий английский евгеник Дж. Хаксли[185] в феврале 1936 года на Гальтоновской лекции предлагал "ограничить размножение низших классов"[186].

Евгенические идеи довольно быстро проникли и в Россию. Книга Гальтона была издана в русском переводе в 1875 году — всего через 6 лет после её английского издания. В 1905-17 гг. в России появилось много переводных работ по евгенике западных авторов. Распространение евгенических идей в России шло параллельно с Западом по времени, и, как и на Западе, в тесной связи с доктринами Вейсмана. Большим энтузиастом евгеники в России стал старейший российский генетик Н. Кольцов (1872–1940 гг.). Летом 1920 года он организовал в руководимом им Институте экспериментальной биологии[187] отдел евгеники. 15 сентября 1920 года, под председательством Кольцова, состоялось учредительное собрание Русского евгенического общества. Примерно тогда же, но в Петрограде, пропагандировал евгенику другой её энтузиаст в России — Ю. Филипченко (1882–1930 гг.)[188]. С 1917 года он читал популярные лекции по евгенике; написал несколько книг о ней, а в феврале 1921 года организовал "Бюро по евгенике"[189], сотрудничавшее с московской группой Кольцова. Основным печатным органом советских евгеников стал "Русский евгенический журнал", выходивший в 1922-29 гг. Кольцов вёл переписку с Давенпортом, другими западными евгениками, сообщал о развитии евгеники в России, запрашивал их работы для публикаций. Наряду с генетиками в состав Русского евгенического общества входили врачи и психиатры (В. Бехтерев, Т. Юдин, П. Люблинский, С. Давиденков), антрополог В. Бунак. В начале 1920-х гг. евгенические общества появились и в других городах России. В 1928 году С. Левит (1894–1938 гг.) организовал при Медико-биологическом институте[190] Кабинет наследственности и конституции человека. В 1930 году Левит стал директором Медико-биологического института и переориентировал его на изучение генетики человека. После того, как в том же 1930 году Кольцов закрыл евгенический отдел своего института, темы и многие сотрудники, занимавшиеся евгеникой, перешли в МБИ[191]. В 1931 году С. Левит (вместе с И. Аголом) стажировался в США по гранту Рокфеллера, в лаборатории ведущего генетика и евгеника Г. Мёллера (1890–1967 гг.)[192]. Вскоре после возвращения он вновь возглавил МБИ. С 1935 года МБИ стал называться Медико-генетическим институтом (МГИ); он являлся в то время центром евгенических исследований в СССР.

Концепция евгеники о связи интеллекта с наследственностью проникла в педологию, применявшую тестирование для определения уровня умственного развития школьников. В 1920-начале 30-х гг. педология бурно развивалась в Советской России. В 1933 году по постановлению Наркомпроса РСФСР в школы был введён институт педологов, дававших рекомендации о комплектации учебных классов. При этом педологи руководствовались как результатами тестов на интеллект, так и данными о наследственности школьников.

Обоснования. Генетик Н. Кольцов, всячески пропагандировавший евгенику, называл её "религией будущего". Однако с рациональными аргументами в пользу своих концепций дела у евгеников обстояли куда хуже. Доказательства главной гипотезы тогдашней евгеники — передачи по наследству интеллектуальных способностей — не просто отсутствовали, наоборот, имелись её многочисленные опровержения. Основные подтверждения своих взглядов евгеники находили лишь в умозрительной теории Вейсмана. С точки зрения науки они были несостоятельны. "Позиции евгеников были очень плохо обоснованы и с чисто генетической точки зрения. Можно твёрдо сказать, что практические рекомендации, направленные на получение новой породы человека, которые были предложены евгениками прошлого и нынешнего, все были в научном плане несостоятельны" (Дубинин)[193].

Реализация. Утверждения евгеников о наследуемости "преступных склонностей" и психических заболеваний произвели к началу XX века на Западе определённое впечатление, как на общественность, так и на политиков, в результате чего элементы евгенических программ — в частности, законы о принудительной стерилизации — были приняты в ряде штатов США и европейских стран[194]. Позже они были осуждены как ненаучные и неэтичные.