Академонгородок

На высоте с непривычки ох как страшно. Ветер воет, башня под ногами ходит ходуном, то ли в правду раскачивается, то ли в башке такое кружение — не поймешь. Да тут и понимать нечего. Без страха дела не сделаешь. Не того бойся, что ветром сдует, а того, что без добычи вернешься. Ветер, он нам только на пользу — мокрые перекладинки сушит. К самой добыче подобрались уже совсем посуху. И как дошли, так о высоте и вовсе забыли.

Вот она, большая добыча. Четыре хвоста к нашей башне привязаны и тянутся от нее в туман — к другой, отсюда не видной почти. Хвосты толщины такой, что хоть гуляй по ним, как по тропке. Но мы сюда не гулять пришли. Вот только теперь самое трудное и начинается. Кто не знает слов молитвы на добычу: «Велика и тяжела. Вкуса кислого, запаха невкусного… Лежит, свив тело кольцами, если же протянется во всю длину, может убить в одно мгновение»? А почему убить? Чем? Как? Никому неизвестно. И наша теперь задача — смерть эту обмануть. Да только попробуй ее обмани! Сколько жизней она прежде заберет? Никто не скажет.

Первым пошел Клюква как виноватый и тем подвигом обязанный вину свою искупить. По длинной перекладине переполз он на блестящую гроздь, вроде грибных шляпок, нанизанных на один сучок. Только грибы те твердые, как камень, прозрачные, как ледышки и такие же гладкие. Соскользнуть с них — раз плюнуть, а внизу пропасть. Грозди эти на башне растут, как на дереве, а уж к ним добыча привязана.

В зубах у Клюквы хвост раздорки, чтобы ткнуть им в добычу, как следует, и посмотреть, что будет. Если подерутся две добычи, начнут белым огнем полыхать, искрами сыпать, глядишь — большой хвост и оборвется. А что с тыкальщиком будет, про то заранее сказать нельзя. На земле бывали случаи, что и живой оставался. Редко, правда. Гораздо важней, чтоб раздорка в драке, не дай Бог, вниз не свалилась. Для того другой конец ее держат двое бойцов — страховщики. Вроде, все по уму подготовили. Можно пробовать. Полез Клюква вперед, до самой добычи и, с духом собравшись, как ткнет в нее раздоркой!

Ни искорки не выскочило с добычи, и Клюква цел, а вот Чекрыж с Намоем, что хвост раздорки держали, вдруг факелами пыхнули и рассыпались! Полетела раздорка вниз, да Клюква в этот раз уж не зевал, удержал, обратно к башне притащил. И на радостях, что жив остался, решил еще раз попробовать. Велел он второй конец раздорки никому не держать, а зацепить прямо за башню, самим же подальше отойти и не отсвечивать. Раскомандовался, одним словом, что твой командир! Но никто с нм не спорил — если боец решил со смертью в чехарду сыграть, значит, задумка какая-то у него есть. Сделали все, как сказал: загнули хвост раздорки крючком и за перекладину зацепили. И правда, так надежнее — уж не упадет! Отползли, ждем поодаль. Клюква со своего конца раздорку поудобнее перехватил и опять к добыче полез. Ну, Господи, благослови… Вот взобрался на гроздь, через одну пластину перемахнул, через вторую, третью… Последняя осталась. И тут длинная синяя искра сорвалась с добычи и ударила прямо в раздорку. Зазвенела, рассыпалась гроздь. Заплясало нестерпимое белое пламя на том месте, где только что виден был Клюква, а потом толстенный хвост добычи вдруг лопнул, и огненный его обрубок канул в темную пропасть под башней…

— Мало несут! — Казбек зло бросил шприц.

В ближних клетках поднялись испуганные мордочки.

— Не то, что надо, берут! Почему так?

Старичок пожевал беззубыми деснами и, ничего не ответив, снова зачерпнул ложкой из миски.

— Плохая твоя инструкция! — Казбек повернулся прямо к нему. — Зачем кормлю тебя?

— Так ведь это… попробуй им объясни, чего тебе надо… — старичок вздохнул.

— Зачем объяснять?! — вспылил Казбек. — Пальцем покажи — вот это и вот это неси, да?

Старичок беззлобно рассмеялся.

— Кому показать? Крысам? Им оно без надобности. Они каждый день такое видят…

— Видят — зачем не несут?!

— Кабы знать… — старичок отломил краюху хлеба и, тяжело поднявшись из-за стола, двинулся вдоль ряда клеток, кроша помаленьку. В клетках завозились.

— …Отсоединить, поди, не могут. Не умеют ток отключить. Может, травят их там, может, ловят. У крысы ж не спросишь…

— Алкашей своих конченных учи! За что я им деньги плачу?!

Старичок задумчиво покопался в бороде, выбирая крошки.

— Бонжа учить бесполезно, — сказал он веско. — Бонж и так — либо электрик, либо механик бывший, а то и вовсе ученый какой-нибудь…

— Но-но! — прикрикнул Казбек. — Ты про ученых — молчи! Ты про нас ничего понимать не можешь!

— Да я разве про вас? — старик махнул рукой. — Что вы! И в мыслях не было! — искоса блеснул голубым ребячьим глазом. — По ученой-то части вам, конечно, виднее. А мне, дурню, откуда знать, как оно там выходит? Объясняю, вроде, бонжам, да разговариваю-то с крысами! А крысам об непонятном — только слова на ветер бросать, не поймут.

— Значит, бомжи твои тупые, хуже баранов! — ругался Казбек. — Грязь, а не люди! Других надо!

— Люди все одинаковые, — сказал вдруг кто-то за спиной Казбека.

Шприцы и пробирки полетели на пол — Казбек, поворачиваясь, задел стол.

— Кто тут?!