Акамие, или Любимая игрушка судьбы

По лестнице он летел, не коснувшись рукой перил, и покрывало многоцветным облаком клубилось за ним. Так он и выпорхнул из дверей - прямо на шею протянувшему руки брату Эртхиа. Дэнеш стоял в стороне, сквозь сощуренные ресницы наблюдая за поднявшимся над вершинами солнцем. Но краем глаза он разглядел и счастливое лицо Акамие, по которому вчерашние слезы размазали черную и золотую краску, и наряд его: тонкие шальвары и сползшее на плиты цветное покрывало - и все; и оголенные руки без синяков или следов веревки, и что Эртхиа в восторге колотит его ладонями по спине, а ему не больно...

Дэнешу на миг показалось, что он понял. Но он успел и простить Акамие, и убедиться, что был неправ в своем подозрении, даже прежде, чем додумал до конца, будто Акамие уступил Эртхаане. Это ведь не избавило бы Акамие от расправы.

И, что важнее, в коротком взгляде, который Акамие бросил через плечо брата, не было вины и раскаяния, одна чистейшая радость и облегчение оттого, что беда миновала.

Когда братья вдоволь наобнимались и Эртхиа отер рукавом радостные слезы и на своем лице, и на лице Акамие, Дэнеш кашлянул, привлекая внимание. Теперь Эртхиа с готовностью обернулся к нему, а Акамие остался чуть поодаль, потупившись.

- Вот что, господа мои, - начал Дэнеш, обводя рукою двор, где вповалку лежал десяток тел. - Нам не следует задерживаться здесь, потому что солнце всходит и утро будет жарким, падаль быстро протухнет в такую погоду. А к вечеру будет гроза, и нам хорошо бы укрыться от ненастья. К тому же мы не знаем, куда, зачем и надолго ли увел Эртхаана собак-предателей, которые служат ему. По всему по этому - не ускорить ли нам сборы? Поспешим покинуть это место, а когда гроза вынудит нас прервать путь, остановимся и обсудим наши обстоятельства и намерения. Теперь я осмотрю лошадей, какие пойдут под седлом, какие - под вьюком, но мы заберем всех, чтобы не оставлять без опеки. Благородный Эртхиа не мог бы осмотреть кухню и кладовые, чтобы обеспечить нас припасами? В то время как слуга, что выглядывает из-за завесы на окне, лучше бы собрал необходимое для своего господина и помог ему переодеться в более подходящую его сану одежду.

Акамие смутился и сказал со сдерживаемой досадой:

- Другой здесь не найдешь, разве что в покоях Эртхааны, я же молю Судьбу избавить меня от этого.

- Разве в его сундуках не найдется ненадеванной одежды? - подсказал Эртхиа.

- Брат, меня будет всю жизнь мутить от запаха галийи, если я еще хоть раз вдохну ее от рубашки, принадлежащей Эртхаане. Что за беда? - добавил он уже с обидой, не глядя даже в ту сторону, где стоял Дэнеш. - Отсюда я готов уехать хоть и вовсе без одежды.

- И то правда, - успокоил Дэнеша Эртхиа, - Акамие - всадник хоть куда, а для того, чтобы люди нам вслед не оборачивались, придется тебе, брат, накинуть покрывало...

- Не привыкать! - бросил в сторону Акамие и пошел в замок. Эртхиа, вздохнув от огорчения, последовал за ним - искать кухню и кладовые.

Дэнеш вернулся к воротам, забрал метательные ножи, положившие конец перебранке евнухов с Эртхиа, и направился на конюшню - взнуздать и оседлать десяток лошадей. Он был задумчив: Акамие услышал упрек в его словах, и Дэнеш, припомнив, тоже его услышал и сожалел об этом.

Вскоре Эртхиа и Дэнеш устраивали на спинах ладных кормленых хайриши переметные сумы с припасами и оружием, собранным у мертвых (Дэнеш сказал: "Клинок без хозяина - смерть без присмотра"), закрепляли налучи и полные колчаны у передних лук седел, Эртхиа деловито сунул еще по пучку стрел за голенища, на что Дэнеш повел бровью с пониманием и уважением. Для Акамие и его слуги мужчины выбрали двух смирных кобыл, и Эртхиа с особым тщанием осмотрел их копыта и проверил подпруги.

Акамие и Айели вышли оба с головы до пят завернутые в одинаковые плотные покрывала, одинаково семеня, прошли через двор, обходя тела и приподнимая волочившуюся за ними ткань, чтобы и краешком не задеть мертвеца, и одинаково поклонились, приблизившись. Эртхиа с приоткрытым ртом переводил взгляд с одного на другого. Дэнеш стиснул зубы.

- Поспешим, - сказал он наконец, а сам пристально наблюдал, как двое под покрывалами подходят к лошадям и как будут садиться в седло. Но тут Эртхиа хлопнул себя ладонью по лбу.

- Брат! Старик наказывал тебе непременно взять с собой таблицы, которые я привез из Аттана.

Под покрывалами замерли, переглянувшись, сняли скрытые тканью руки с седел и, по-прежнему неразличимые, засеменили обратно. Складки колыхались и покачивались в такт шагам, скрадывая различия в осанке и походке.

- И вот еще что, - совершенно расстроился Эртхиа, - там, наверху, я обронил ценную и дорогую для меня вещь. Не подождете ли вы меня здесь, пока я за ней сбегаю?

Ашананшеди покачал головой. Царевич, видно, успел забыть, как они оттуда спускались, а скорее, не придавал значения таким мелочам. Сунув руку за ворот безрукавки, он нащупал в одном из многочисленных внутренних кармашков и извлек костяной стерженек с резным навершием в виде сокола, скрестившего изогнутые крылья.

- Не это ли твое сокровище?