Ах эти любящие андроиды!

Его машина на высокой скорости подлетела к телу и остановилась. Дэн вышел, втащил тело в машину и взлетел.

Вообще-то у него было много дел этой ночью. Но человеческий долг прежде всего, и он провел долгие часы в своей машине рядом с больницей, куда доставили его сестру. Ближе к полудню на следующий день, когда он в энный раз подошел к окошку, секретарша вздохнула, набрала номер и указала на телефон на письменном столе.

— Возьмите трубку. С вами будет говорить ее психиатр.

Дэн так и сделал. Мужской голос сказал:

— По требованию Аниты посещения на некоторое время запрещены.

— Я ее брат.

— Она подчеркнула, что в особенности не хочет видеть никаких родственников.

Поскольку, не считая мужа, Дэн был ее единственным родственником, в нем взыграл братский гнев, подспудно тлеющий с тех времен, когда они были детьми. По счастью, за долгие годы существования этого рассудочно-нервного комплекса выработался и механизм его торможения. Что помогло Дэну вспомнить: Анита, скорее всего, серьезно больна, и это необходимо учитывать.

— Как по-вашему, когда?.. — только и спросил он.

— Она сказала, что позвонит вам.

В тот же день полицейский Саттер заметно оживился, услышав из уст инспектора Инграта:

— Уф, продолжайте заниматься этим делом, констебль, пока, уф, проблема угрозы со стороны брата не будет устранена. Постарайтесь найти сбежавшего мужа, Питера Коупленда, и передайте, что его зять в ярости.

Саттер позвонил по личному номеру, полученному от андроида. Мужской голос произнес:

— Да, офицер, это Питер Коупленд.

Саттер рассказал ему о случившемся.

— Думаю, будет лучше, если Дэн приедет сюда и выслушает, так сказать, другую сторону, — ответил голос. — В вашем присутствии, разумеется. Почему бы вам не сопроводить его ко мне, офицер?

В результате Дэн Тайлер и Саттер прилетели на фабрику Коупленда и были немедленно введены в его рабочий кабинет.

«Ростом этот человек был чуть больше пяти футов, — писал позднее Саттер, — и, естественно, показался мне знакомым, поскольку андроид, которого я видел прошлой ночью в доме Аниты Коупленд, был его точной копией».

Дальше в отчете было сказано, что Саттер сел и «приготовился выступить в роли посредника».

Питер Коупленд прервал молчание первым и, судя по тону, явно с настроением умиротворить шурина.

— Я очень рад тебя видеть, Дэн. И понимаю, что обязан дать тебе кое-какие объяснения. Довольно трудно говорить с братом о его сестре, если брату никогда даже в голову не приходило, насколько безрассудна может быть эта женщина.

— Если мужчина и женщина не ладят друг с другом, — угрюмо ответил Дэн Тайлер, — им лучше разойтись.

Питер Коупленд отрывисто рассмеялся:

— Шутишь?

Затем, согласно отчету Саттера, Питер обрисовал Аниту как «истеричку, которая, образно говоря, приставила пистолет к своему виску и пригрозила выстрелить при малейшем намеке на то, что муж не выполнит в точности все ее требования».

Кое-что из этих требований Саттер почти дословно передал в своем отчете.

«Она настаивала на том, что я должен принадлежать ей целиком, и телом, и душой. Ей требовалась не только материя, но и дух. Она звонила мне в офис дюжину раз на дню. Не успевал я и глазом моргнуть, как она уже звонила снова. Однажды, когда ее звонок в третий раз прервал важное совещание, я понял, что нужно что-то делать. Сначала возникла мысль просто обзавестись андроидом, который вместо меня будет отвечать на ее звонки. Остальное — позволить андроиду заменять меня и дома — пришло позднее».

— Ничего себе «остальное»! — воскликнул Дэн. — Это неслыханно!

— Выслушай меня…

Позднее Анита не смогла бы точно вспомнить, когда именно произошла подмена.

Как бы то ни было, жизнь стала… нормальной.

Вообще-то Анита легко раздражалась. И вдруг однажды до нее дошло, что муж не возражает ей, как она ожидала, не высказывает собственных мнений, соглашается с любым ее планом и готов выполнить каждый.

— Все, что ни пожелает твое маленькое сердечко, — беззаботно говорил он.

Однажды в ответ на это Анита не выдержала.

— Ты разговариваешь со мной как с ребенком! — завизжала она.

— Андроид рассказал мне об этом инциденте, — продолжал Питер Коупленд, — и я воспринял его как вызов. Решил действовать более гибко и перепрограммировать робота так, чтобы он исполнял абсолютно все ее желания. Мне просто стало интересно, сколько и чего женщина-неврастеничка может потребовать от мужа, — а к этому времени я уже не сомневался, что имею дело с худшим вариантом невротического типа всех времен и народов.

Он помолчал. Его лицо исказилось; казалось, он старается прогнать печаль.

— Как могло случиться, что хороший мужик вроде меня связался с такой женщиной!

Справившись с собой, он заговорил снова.