Ах, карнавал!..

— Да. Это было около часа тому назад. Она свернула вон туда.

— Спасибо, — бросил он через плечо.

Удача сопутствовала ему. Был январь, время, когда в Венеции нет туристов. Да и потом у Пьетро было полно знакомых, порасспросив которых он получил почти полную картину ее маршрута, вплоть до того бистро, где Рут последний раз пила кофе.

Все вокруг, словно сговорившись, помогали ему. Люди звонили друг другу в поисках Рут, и каждый встречный стремился подсказать Пьетро, в какую сторону ему двигаться. Новости о ней ждали его на каждом углу, на каждой улице и в каждом кафе и магазинчике. И это было огромной подмогой. К вечеру он уже готов был плюнуть и бросить поиски, когда вдруг заметил ее в садах Гарибальди, почти на окраине Венеции, где побережье города уходит в лагуну.

Она сидела на каменной скамье, подавшись вперед и поставив локти на колени. И, подперев подбородок кулаками, смотрела перед собой. Во взгляде ее сквозила та же тревога, которую Пьетро заметил накануне, правда, теперь Рут выглядела более спокойной.

Стараясь держать себя в руках, он медленно подошел и присел рядом с ней.

— Я ищу тебя с самого утра по всему городу… — произнес он вместо упреков, готовых сорваться с его губ.

— Разве ты не прочел мое письмо?

— Именно прочел, именно поэтому и ищу. В том состоянии, в котором ты была… Как ты могла!.. — И он, не сдержавшись, в сердцах произнес несколько слов на итальянском.

— Я должна была уйти, должна… — упрямо проговорила она.

— Не должна! — выпалил он.

— Мне не следовало выливать все на тебя, — сказала она.

— Я сам попросил тебя об этом, — напомнил он.

— Лучше бы ты оставил меня на улице…

— А я взял и привел тебя в дом, и там ты упала в обморок.

— Но если бы я знала о твоей жене…

— Оставь это. Ты не знала.

Наступило неловкое молчание.

— Ну вот, теперь ты злишься на меня, — примирительно сказала она.

Он понимал, в каком состоянии она пребывает, и надо было успокоить ее как-то, а он попросту сорвался. Не выдержал характер.

— Ну конечно. А что еще я должен чувствовать? Я отправился за тобой, даже не позавтракав. С самого утра бегал по всему городу и всех поставил на уши. Ну да, я устал, проголодался и продрог, а все это оказалось ни к чему. Действительно, с чего бы мне злиться?

Она задумчиво посмотрела на него и вдруг усмехнулась:

— Теперь, когда ты выговорился, тебе стало легче?

— Да!

И это было сущей правдой. Всю свою жизнь он изо всех сил стараться держать себя в руках. И это приносило свои плоды. Но последнее время делать это становилось все труднее. А сейчас эта неожиданная эмоциональная встряска принесла ему настоящее облегчение.

— Хочешь, я куплю тебе попить? — предложила она.

— Можешь даже две порции купить, — проворчал он. — Ладно, идем, уже темнеет.

Пьетро схватил ее за руку, чтобы больше не потерять, и потянулся за ее чемоданом. Однако Рут пыталась воспротивиться:

— Да я и сама в состоянии…

— Хватит спорить! Идем!

Он привел ее в кафе, окна которого выходили на лагуну. Они заняли столик у самого окна, откуда хорошо были видны огни на воде. Он заказал двойную порцию бренди, которую прикончил одним глотком, и пришлось заказывать еще одну.

— Не понимаю, что изменилось со вчерашней ночи. Сегодня ты готова сражаться против целого мира, — сказал Пьетро.

— Так ведь сражаться лучше, чем ничего не делать, заламывая руки?

— Согласен. Главное — знать противника в лицо. Но зачем сражаться против меня? — спросил он удивленно.

— Вчера был трудный день. Перелет, плохая погода и все такое. Но сегодня… я же не сделала ничего криминального. Зачем было на меня так орать?

— Да просто я весь день с ума сходил, представляя, что могло с тобой случиться в незнакомом городе. Ты была одна, несчастная, голодная. Я волновался за тебя!..

— Мне жаль, что все так получилось. Извини. Все в порядке, тебе незачем переживать.

Это его не очень-то убедило. Рут нарочно бодрится перед ним, однако прекрасно заметно, что внутренне она так же напряжена и удручена, как вчера.

— Рад, что тебе лучше, — сказал он. — Но все равно не следует бродить одной в чужом городе. Что бы ты там ни думала, я не хотел, чтобы ты вот так взяла и сбежала.

— Хотел.

— Женщина, прекратишь ли ты спорить со мной каждый раз, как только я открою рот?

— Хм, не знаю… Я все время думала о твоей жене и ребенке…

— Ты их не побеспокоила, — сказал он, заметно побледнев. — Они умерли уже почти год назад. С этим я справился… — Пьетро поспешил сменить тему: — Ну вот, теперь можно полноценно пообедать.

Она поняла, что он не хочет об этом говорить. Похоже, он еще не свыкся со своим горем. В его глазах отражались муки бессонных ночей и горечь одиноких будней. Этот человек был сломлен страданиями. Рут поняла это сразу, как только взглянула на него. В этом они были похожи.

— Надеюсь, ты простишь меня… — виновато сказала она.

— Тебе не за что просить прощения. Пожалуй, ты даже оказала мне услугу, заставив меня наконец-то подумать о ком-то другом, кроме самого себя.

— Ах, ну да! — воскликнула она.

Он слабо улыбнулся.

— И ты тоже? — понимающе спросил он.