Ах ты... дракон! (СИ)

    Окон в подвальчике нет, смотреть приходится в двери. И дела за этими дверями невеселые. Оттесняя толпу, перед домом выстраиваются полтора десятка человек, и к ним подбегают и подбегают новые. Тыкают в нашу сторону. И устанавливают что-то странное. Что-то вроде телескопов на ножках, только трубы телескопов все до одной почему-то смотрят в нашу сторону.

    С этой стороны путь отрезан.

    Так. Спокойно. Спокойно. Не первый раз...

    Я метнулся к "хозяину".

    - Запасной выход есть? Тридцать целиков даю.

    Монеты призывно сверкнули на раскрытой ладони. Толстячок глянул на них почти жалобно. Ну да, видеть, что у клиента есть деньги, и эти деньги могут уйти вместе с ним...

    - Но вас ищут...

    Это называется "и хочется, и колется". Это деньги за целый день работы, и получить их за просто так... кто откажется? Толстячок, правда, колеблется, глядя на посетителей: сдадут-не сдадут? Но одна компания уже дошла до той степени веселья, когда трудно заметить даже прилетевшего волшебника в голубом вертолете, вторая смотрит на нас восторженно (особенно на Терхо), а у третьей явно рыльце в пуху, и они тоже прикидывают, как ловчей свалить. Я подбавил толстячку стимулов:

    - Если нас не найдут, вам же лучше! Нет драки - убытков меньше! И проблем.

    Хозяин, очевидно, вообразил размер проблем в виде сломанной мебели: жалобное выражение мигом сменилось на твердокаменную морду типа "моя хата с краю", а руки пришли в движение. Одна порхнула над моей ладонью, откуда с волшебной скоростью испарились три золотые монетки, а вторая с той же похвальной быстротой ткнула в сторону приоткрытой двери. Той самой, откуда он сам явился.

    - Там. Через пекарню...

    - Спасибо. Парни, двигаем! Ах, да забыл... - я торопливо наклонился к столу нетрезвой компашки. - Шухер, пацаны! Облава! Облава!!!

    - А-а-а!!!

    Ну вот, то что надо. Шухер не бог и не скорая помощь, он на вызов реагирует очень даже живенько. Вот и теперь - призванный шухер явился моментально, оперативно навел свои порядки, и уже через минуту отличить одних бегущих от других стало весьма и весьма затруднительно. Часть предсказуемо рванула на главный выход, еще часть - на указанный запасной, а остальные заметались по зальчику, решая, куда им надо и надо ли вообще...

    Мы промчались мимо хозяина - он прилежно пересчитывал деньги - и затормозили, чтобы не врезаться в других жаждущих смыться.

    Серая дверь в плотных заклепках, полутемный коридор, освещенный всего двумя золотистыми камушками, запах печеного... поднос, скользящий по металлической ленте нам навстречу. Из стопки румяных лепешек совершенно автоматически улетучиваются несколько штук - сколько захватил. Поесть-то мы так и не успели...

    Успеем ли вообще?

    Развилка, наш коридорчик уходит влево и вправо, из-под ног воем шарахается мурха, местный зверь вроде кошки, но с большими ушами, и мы с вельхо дружно сталкиваемся - сначала локтями, потом со стенкой. В душистом воздухе повисает несколько образцов "непереводимого фольклора", откуда-то слева доносится похожий диалог, тоже весьма эмоциональный и цветистый - видимо, те, кто удирал впереди нас, попался мурхе раньше.

    Славка тихо шипит сквозь зубы - этот вельхо его что, приложил?

    - Осторожней!

    - Сам бы потаскал... - огрызается вельхо.

    - Да я не против. Только тебя прикончу, и сразу...

    Пекарня. Где эта чертова пекарня? Запах печеного доносится справа. Ага! Рвем туда!

    Комната с низким потолком, от стены шарахается девушка с железным листом, полным белых, еще невыпеченных булок:

    - Во имя пяти... Вам не сюда! Сюда неправильно!

    Крохотный коридорчик, полутемный, размером чуть больше прихожей в хрущевке. И еще одна приоткрытая дверь, из которой валят клубы морозного пара. И серый зимний день за ней выглядит таким светлым! Даже дымный городской воздух кажется свежим. Получилось? Ушли?

    Я успеваю сделать только один шаг по присыпанному золой крылечку. Нет, еще одно успеваю - пропустить вперед Терхо и Славку. Потому что мне, дебилу, показалось, что здесь безопасно. Крохотный переулочек, всего на три дома, кажется совсем пустым.

    Кажется...

    Три фигуры на затоптанном снегу возникают будто ниоткуда.

    И треск, и боль в плече и шее, и шипучий рой синеватых искр, вгрызающихся в уже захлопнутую дверь.

    Как мы попали обратно, не помню, помню, что пришел в себя возле одной из печек - сижу на полу, рядом скорчился вельхо... и Славка. Их тоже зацепило?.. В дверь, задвинутую на засов, кто-то ломится... вторая, из пекарни в коридор, тоже оказалась закрыта. Это я, что ли обе? Не помню. Наверное, я, Терхо не двигается, по лицу быстро расплываются синие пятна.

    А у Славки лицо... я не знал, что человеческая кожа может быть такой белой.

    - Макс... тут... - он прикрыл глаза, - тут...

    - Что? Тихо, не разговаривай.

    - Тут... - белые губы упорно шевелились, - лестница... наверх... видишь?

    Я оглянулся. "Прихожая" была темная, узкая, но высокая, и... и справа и слева в стенках виднелись узкие проемы с узкими, крутыми... лестницами! Черт, как я не заметил сразу?!