Ах ты... дракон!

Впрочем, для лечения отсутствие сети прежних заклятий подходило как нельзя лучше. Так что, кликнув слугу с приказом раздобыть для дамы сонное кресло с наклонной спинкой, Пало осторожно и неторопливо опутывал весьма изношенное сердце сначала знаком вив, потом, уложив больную на принесенное кресло, поднес к ее губам специальный мешочек. Сжал уголок, делая его твердым и ломким, отломил, и поднес импровизированную бутылочку к губам старой женщины.

— Пейте.

— Что…

— Это сонное. На три часа вы уснете, пока знак будет лечить ваше сердце.

В светлых глазах дамы мелькнула какая-то тень. Удивление? Словно она не лечилась никогда у магов.

— Мне нельзя… нельзя спать… Яночка… и…

— И кто?

Она промолчала.

— Не беспокойтесь, за девочкой присмотрят. Все будет хорошо, засыпайте, не бойтесь…

— Нельзя, — прошептала женщина. Но Пало выжал лекарство ей в рот и помог сглотнуть. Светлые глаза мигнули, с непонятным отчаянием вглядываясь в мага, и закрылись.

Знак вив, знак вита, еще на всякий случай, знак рельха, покоя.

Пало работал, не обращая внимания на шум из-за выбитой двери. Маги, сторожа и просто любопытствующие, кажется, нашли в доме больше чем искали, и теперь выражали радость встречи. Довольно бурно выражали — со второго этажа, разбив стекло, вылетело что-то мохнатое, синее и с ножками, описало дугу, повисело, дрыгая ножками… и шлепнулось обратно. Толпа шарахнулась, а потом восторженно завопила. Зрелище, ага. Ничего, коллеги справятся.

Наконец он отступил назад, всматриваясь в спокойное посветлевшее лицо, в свете факелов оно казалось помолодевшим, розоватым, но до здоровья ей еще очень далеко. И что ее так расстроило?

Он поднял упавшее на снег письмо. Обычная записка, короткая… странно, написано на незнакомом языке. Еще одна загадка. Пало полагал, что знает все основные языки континента. Ну что ж…

— Укройте ее, — попросил он слугу. — Отнесите чуть подальше. И присмотрите. За ней и ее внучкой.

— По вашему слову. — кивнул слуга.

А нам пора посмотреть на драконоловов.

Уже на площадке между первым и вторым этажом Пало обнаружил, что количество жаждущих лицезреть неприятности, постигшие драконоловов, изрядно сократилось. Поубавилось оно еще в бывшей прихожей перед бывшей пекарней — по крайней мере, так это помещение назвала хозяйка… похоже, тоже бывший. Нет, с самой хозяйкой — крепкой и плечистой румяной бабой — ничего не случилось… то есть ничего такого, что не стряслось бы с остальными горожанами, попавшими под удар магии обозленного дракона. Говоря по чести, у пекарки все было в порядке, даже ее белая наголовная повязка не помялась. А вот в пекарне…

Своими владениями пекарка явно гордилась — по крайней мере, когда штурмуемая дверь сдалась под натиском и упала, бедная женщина горестно вскрикнула и принялась рассказывать всем желающим слушать, какой хороший тут был замок и сколько целиков они уплатили мастеру Бири с улицы Резчиков только за одни блестящие заклепки.

— А ручка медная, полированная! А накладки, вот эти, в форме булочки! Мой муж специально медника просил, чтоб знак был отлит такой вот: булочка в обнимку с бубликами…

— Тише, госпожа Яни…

Пекарка опомнилась, но ненадолго. Когда настороженная тройка магов, осторожно подвесив в воздухе пару горючек, переступила порог, за их спинами снова зазвучал жалобный голос, оплакивающий стену с чудесными выдвижными полками, на которые так удобно было раскладывать готовый товар.

— А сейчас гляньте, гляньте — они вроде как оплавленные. Да перекрученные все. Ой-ёюшки, это ж опять целики с копилки доставать, но нановые-то полки. Два целика возьмут, не меньше!

— Ну а то. Еще и за срочность приплатить надо будет.

— Ох, и не говорите.

— А еще ж эти отдирать придется!

Пало и Пилле Рубин в бредовый разговор не вслушивались. Они в полном ошалении рассматривали то, что сталось с некогда, несомненно, человеческой комнатой. А сейчас напоминало ожившую страшилку для вельхо-личинок на тему «стррррашные отпечатки». Такие леденящие душу легенды обязательно рассказывали не только младшие, но и старшие, выбирая для этого самые подходящие условия (ночью, под одеялом, желательно в полной темноте), и не одно поколение магов выросло на зловещих ужасах типа «И в черной-черной комнате-отпечаток теперь бегали только черные-черные жуки, а мальчик лежал тихий-тихий..». Наставники это запрещали, но как-то не слишком горячо, поэтому жуть про три драконьих головы, кошмар про живой дом-проглот и дичь о скрюченной избушке знали все.

А теперь к ним, похоже, добавится еще легенда о дикой пекарне.

Прихожая (а заодно и та часть пекарни, что виднелась сквозь вторую, полурастаявшую, дверь), выглядела странно… Если бы Пало не знал, где именно зажали в угол предполагаемого дракона, то он бы определил это сейчас — именно углядев это.