Ах ты... дракон!

— Именно. Первое сканирование прервалось, Орраш нарвался на защиту и прочитал только самый поверхностный слой. Второе прошло вообще безрезультатно. А на четвертом они оба просто потеряли сознание. Результат ты видишь. Твой друг… он ничем таким не мог его достать?

— Да чем?

— Ну, по твоим воспоминаниям он не все время был рядом. Если у вельхо было хотя бы несколько часов…

— Если ты намекаешь, что Макс действительно «проникающий», завороженный магами, то не пошел бы ты вместе с твоими намеками! И Оррашу этому вашему передайте, когда очнется: тронет Макса еще раз — получит проблемы. Обещаю.

Не знаю, что такое стопор. Не знаю, что со мной. Но погружаюсь в сон с улыбкой. Во-первых, меня защищали. Когда такое было последний раз? И не вспомнишь. Во-вторых… А Оррашу все-таки досталось. А это всегда утешает…

— А если он рассердится?

— Не рассердится!

— Да, а если…

Я вернулся в реальность. С горами, непроходящей усталостью и той самой пропастью. И любопытными детками.

— Чего вам, мелочь?

— Дядя Махс… — тихонько сказал самый мелкий дракончик, после короткого совещания выпихнутый вперед, прямо пред мои не слишком ясные очи. — А у меня два года назад лапка была больная. И хвост не шевелился. Я под обвал попал.

Я глянул на помянутый хвости, продемонстрированный мне с довольно близкого расстояния. Хвостик блестел чешуйками сквозь налипший снег и выглядел на редкость здоровым.

— Но сейчас уже все в порядке, правда?

— Ага, — темные, как у Славки, глаза дракончика смотрели прямо, — и у тебя тоже будет все хорошо. Старшие умеют все лечить, и твое пламя тоже…

Я торопливо отвернулся, чувствуя, как перехватывает горло. Ни с пламенем, ни с радугой, ни с золотом у меня так и не сложилось. И, кажется, уже не сложится. Ритха ли виновата, проведшая инициацию черте как, или что-то не так было с самого начала, пока неизвестно. Но я, похоже, действительно инвалид по местным меркам. Прилетят таинственные Старшие, может и разберутся. Но вряд ли поправят. Так неоптимистично объяснил Бережитель. И тут же потребовал не перенапрягаться и вообще… беречься.

— Ты главное не огорчайся.

— Договорились, — пообещал я не слишком искренним голосом. — Еще что-то?

«Мелочь» пару раз перешепнулась и с интересом уставилась на меня в три пары глазок:

— Дядя Махс, а тебя ищет дядя Славхка…

— И Ритха, — дополнило второе дитя.

— И Бережитель, — добил третий. — Очень сердится и заявляет, что когда найдет, запихнет уже не в постель, а сразу на стопор.

— Ага, потому что «пренебрегать своим здоровьем могут только безумцы»! — процитировал первый. И расплылся в острозубой улыбке (правда, без двух передних зубов).

А это уже серьезно. Бережитель у меня был тот еще, отвязаться от него было нереально, так что…

— Ага… слушайте, парни… а давайте вы меня не нашли, а?

— Но мы же нашли, — удивился самый честный.

— А вы снова потеряйте!

— А что нам за это будет?

— Ниче себе… смена растет, однозначно. Чего ты хочешь от бедного чужака, шантажист малолетний?

— Бабу, — предложил шантажист. И прежде чем я успел уронить челюсть, уточнил, — снежную.

Бабу мы лепили все вчетвером. Я снег собирал, аккуратно сменив обличье с драконьего на человечье, а потом, когда снежные комья выросли до приемлемых размеров, обратно на драконье. Малышата его чуток подтаивали, чтоб лучше лепился, и водружали один на другой. Когда желаемая баба встала на склоне горы и глянула глазками-камушками на своих поклонников, шантажисты пошептались-посовещались и попросили меня скатать еще один ком, только не круглый, а «длинненький».

— На фи… в смысле — зачем?

— Как зачем? — возопила мелочь, — а хвост?!

Я возмутился:

— А крылья не хотите, мелочь? Может, вам еще и гребень приделать?

— Хотииииим! И лапы!!!

Спустя пять минут, когда я, пыхтя и шипя, скатывал «длинненькое», мне на волосы приземлился снежный ком. Второй разбился рядом. Я смахнул снежок и поднял голову. Два шантажиста пританцовывали рядом с камнем, готовые рвануть туда в любой момент…

— Дядя Махс, ты ловишь! В снежки!

— Ах вы, диверсанты несчастные!

— А кто такие дивер… вер…