Ах ты... дракон!

Тормозами местные явно не были. Намек до них дошел быстро. «Парень» справа отодвинул руку от дубинки на поясе, сделав вид, что рука там так, случайно — завязочки на штанах поправить…

Ну да, чужак-вельхо — это не то, что подозрительный чужак неизвестно откуда… а уж чужак из какой-то там комиссии, команды или группы — вовсе даже третье. Просто так его не грохнешь, себе дороже. Такого искать будут, докапываться. Этого если и спроваживать на тот свет, то сначала надо произвести разведку и проложить маршрут.

— Нойта-вельхо, говоришь?

— Ага! — я продолжал строить из себя жизнерадостного придурка, не врубившегося, что его жизнь только что висела на волоске. — Я закончил ученичество! Правильно!

Осточертевшее мне словечко ко всему прочему означало еще и «на отлично» — ну никуда от него не деться.

— И знак есть?

— А то! — я с форсом поддернул рукав, открывая «знак» — золотую татушку, впечатанную в запястье. И снова разулыбался, как гаишник при виде «БМВ».

Момент был опасный. Татушки, как положено настоящим магическим знакам, редкой вязью обвивали запястья, смотрелись довольно похожими на настоящие, наш маг даже смог как-то поколдовать, чтоб они светились при касании, но… настоящими они не были. Просто страховка. Идея Славкина, уговоры мои, исполнение Терхо. И если любители поживиться за драконий счет сейчас решат проверить мои магические умения, то моя первая работа на благо драконьего племени накроется не будем уточнять чем. И придется делать ноги в ускоренном темпе.

Не пришлось.

Секунду ничего не происходило, затем фальшивый знак мигнул, чуть шевельнулся, слабо блеснул на зимнем солнце, и кто-то резко выдохнул — поверил.

Я сдержал улыбку. По правде сказать, «знак» здорово смахивал на рахитичного червячка, свернувшего хвост двойной петлей (а движение напомнило незабываемый клип о сперматозоидах), но необходимое впечатление произвел. Комитет по встрече чужаков стал совсем уж кислым.

— Ну что ж… спасибо дороге, что привела вас к нам в поселок, — мужик постарше явно через силу изобразил приветливость и гостеприимство (ну, насколько мог). — А что Нойта-вельхо понадобилось в наших скромных горах?

Клюет! Я подобрался, призвал вдохновение (насколько вышло) и принялся ездить по ушам любителей дубинок более уверенно.

— Скромных? Вы говорите — скромных? Вы шутите, правда? У вас тут такие эндемики, парни! Вот эта травка, например — да если бы мой учитель раньше знал, что она тут растет, он бы сюда давно шагать научился! Он уже семь лет исследует особенность воздействия плесневых слизней на живых существ, а это отличный катализатор обменных процессов. И мхи у вас удивительные! Вы знаете, что если обработать их спорами зерно, то получится прекрасный материал?

— Для чего?

Да шоб я сам знал! Но тут точность не главное, главное научность. Взаимоотношение ботанов и гопников — совсем не такое однозначное, как принято думать. Гопники вообще терпеть не могут всех, кто отличается от них по уровню интеллекта, и одинокого-слабого-неуверенного запинают с удовольствием, доказывая, что мозги — еще не все. Но я как-то видел, как молодой учитель химии из нашего лицея держал за воротник Питона (Петьку из восьмого класса, сбившего небольшую банду и приведшего ее «разобраться со сволочью, что мне посмел пару влепить!»). Химик Питона не бил и даже не угрожал, он просто намертво вцепился в воротник его фирменной куртки и вещал что-то редких и ценных органических соединениях, которые могут получиться из тех материалов, что сейчас у парня в кармане… высказывал радость, что такой юный ум проявляет наклонности исследователя в области химии, предостерегал об опасности самостоятельных изысканий — дескать, если не проявлять должных предосторожностей и не соблюдать технику безопасности, то опыты могут закончиться потерей конечностей и травмой глаз. Жертва его проповеди слабо дрыгалась, не решаясь вырваться и только в ужасе пялилась на вдохновенное лицо самозваного «коллеги». Из обращенной к нему речи он понимал явно только каждое десятое слово, взгляд на его карманы истолковывал в самом понятном (и плохом для себя) смысле, а предостережения разумел как явные и злобные угрозы. Короче, когда химик, посчитав, что юный «коллега» понимает предостережения и готов поделиться «ценными материалами», полез к нему в карман, Питон понял, что до его сокровища наконец-то добрались. Взвыв, он рванулся так, что ткань лопнула, стукнулся о стенку, упал, заорал «Не подходи» на химика, который наклонился, собираясь ему помочь. Снова стукнулся, охнул и убежал… а на ноги для этого догадался встать только метров через пять. Банда смылась еще раньше, так что в руках учителя из добычи остался только воротник от куртки. Самое интересное, что химик, кажется, не особо и понял, в чем дело. Ни то, что его собрались бить, ни то, почему запланированное обучение «уму-разуму наглых учителей» не состоялось. Он удивленно пожал плечами, рассеянно сунул воротник в собственный карман и, задумчиво пробормотав «Где же все-таки раздобыть ингредиенты», пошел дальше…