Ах, война, что ты сделала...

Быстро пролетел незапланированный месяц отдыха. Снова Ташкент, переполненная пьяная пересылка. Там встретил знакомого — авианаводчика Валеру, который несколько раз ходил с нашим батальоном в рейды. Капитан сидел на пересылке уже более месяца. Ему давно уже нужно было быть в своей части, но каждый раз он находил какую-нибудь причину и не улетал — боялся возвращаться. Задержка на пересылке день-другой как бы являлась уважительной причиной, поэтому в ожидании своей очереди на самолет некоторые военные задерживались, пропуская впереди себя других, более сознательных и дисциплинированных. Сами же, за определенную мзду договорившись с администрацией «пересылки», делали очередную отметку в отпускном билете или командировочном удостоверении и продолжали гулять. Для Валеры и его друзей это продолжалось уже почти два месяца. От ежедневных попоек они вошли в пьяный раж и вообще, видимо, «забили» на возвращение в часть. Это уже не вписывалось ни в какие мыслимые и допустимые рамки. Я знал авианаводчика, его трудную боевую биографию. Это был человек-легенда — он горел в подбитом самолете, был сбит на территории, занятой духами, тяжело ранен, еле добрался до своих, чудом выжил. Поэтому, уважая и ценя боевые заслуги, командование не списало его со службы, а только перевело на другую, нелетную должность. Длительная задержка на пересылке могла стоить ему карьеры, службы и уважения в лице его сослуживцев, командиров и начальников. Поэтому я поговорил с ним, и он дал мне слово, что завтра точно улетит. А сегодня, по его настоятельной просьбе, мы решили напоследок гульнуть. Поймали частника и попросили его увезти нас в ресторан «Заравшан». Поняв, кто мы и откуда, он начал загибать нам цену за проезд. Мы не стали с ним торговаться, тем более что влезло нас в его «Жигули» человек семь-восемь. Из нашей компании я знал только Валерия, остальные офицеры были его друзьями. Видимо, он что-то рассказывал им о нашем знакомстве, участии в рейдах, поэтому, обращаясь ко всем, сказал:

— Конечно, мужики, вы не поверили мне, как мы в Кандагарской бригаде пленных пытали, так вот он вам сейчас расскажет все «в стихах и красках».

И, уже обращаясь ко мне:

— Геннадий, подтверди, что это так и было, и я им ничего не сочинил и не соврал. Расскажи, как мы ножичками духов резали.

Видя недоверчивые взгляды его друзей, я начал рассказывать им один из эпизодов нашей боевой пехотной службы. Мы все были уже в определенной стадии подпития, поэтому повествование велось в соответствии с имеющимся приподнятым настроением и перспективой приятного времяпровождения. Вскоре машина притормозила у красивого здания.

— Приехали, — сказал таксист.

Мы стали выбираться из салона. Я подошел к водителю с его стороны, чтобы рассчитаться, и, сунув руку в карман за деньгами, спросил: «Так сколько, говоришь, мы тебе должны?» Он как-то испуганно посмотрел на меня, и вдруг автомобиль, с визгом сорвавшись с места, понесся по улице. Болталась незакрытая задняя дверца, но машина увеличивала скорость и скоро совсем пропала из виду. Мы стояли в недоумении, потом дружно расхохотались, поняв причину такого поведения. Видимо, своими разговорами мы напугали мужчину, и очень сильно, а мое желание рассчитаться с ним он понял совсем иначе!

Мы поднялись на второй этаж ресторана в летний зал. Красивая узбечка-официантка, лет тридцати, приветливо пригласила нас за столик.

— Оттуда? — спросила она нас, кивнув в сторону границы. — Что будем заказывать?

Каким-то чутьем я уже догадался, что денег ни у кого нет, поэтому решил взять инициативу проведения вечера в свои руки, надеясь только на свои последние шестьдесят рублей.

— Дайте нам овощной салатик и одну бутылку водки, а дальше — как масть пойдет, — попросил я ее. — Давайте-ка для начала сосчитаем наши финансы, — предложил я офицерам, когда мы вышли на улицу перекурить и обговорить план дальнейших действий.

Мои опасения подтвердились: со всех карманов мы наскребли мелочь, в пределах стоимости пачки дешевых сигарет на каждого.

— Моих денег хватит, чтобы скромно посидеть, не нажираясь, возможно, что еще и на такси останется. А если поймаем того же частника, то вообще бесплатно доедем, — подвел я неутешительный итог. — И не забудьте то, о чем мы договаривались «на переправе»: вместе пришли, вместе и уходим. Никто ни с кем и никуда сегодня не идет, никого не снимает. Только вместе и только на пересылку. Договорились?

Когда мы вернулись в зал, были неприятно удивлены: нашего стола, который мы себе выбрали и заняли, на том месте, где он стоял, почему-то не оказалось. Вместо него официантка соединила несколько столиков, застелила их красивой скатертью. На нем уже стояли: водка, коньяк, шампанское, красная и черная икра, овощные, мясные салаты, что-то из национальной кухни. Думая, что это для кого-то другого, богатого, мы возмутились и стали смотреть по сторонам, в надежде увидеть свой столик и оставленную на нем голубую форменную фуражку.