Ахалъ-Тэкинская экспедицiя генерала Скобелева въ 1880-1881гг. съ приложеніем карты и плана

Въ видахъ обезпеченія движенія отряда отъ могущихъ быть нападеній на правый флангъ его со стороны. горъ, была сформирована особая кавалерійская колонна изъ 4-хъ сотенъ, дивизіона драгунъ и конно-горнаго взвода, которая должна была выступить раньше всѣхъ изъ Дузъ-Олума (21 ноября) обходной тропинкой по рѣкѣ Чандырю, вдоль цѣпи Копепетдага и разслѣдовать его со стороны тэкинскихъ разбойничьихъ шаекъ, производившихъ неоднократныя нападенія на мирныхъ нухурцевъ, жившихъ въ этихъ горахъ. Въ настоящее время шайки эти могли бы безпокоить отрядъ при движеніи.

Во главѣ кавалерійской колонны находился генералъ Скобелевъ; при немъ: полковникъ Навроцкій и командиръ Полтавскаго казачьяго полка, полковникъ князь Эристовъ. Кромѣ ихъ, при, командующемъ войсками находилась еще часть штаба: старшій адъютантъ капитанъ Баранокъ [39]), исправляющій обязанности штабъ-офицера по порученіямъ, капитанъ генеральнаго штаба Недоманскій и другіе. Къ штабу Скобелева присоединился-было и докторъ Гейфельдеръ, но на первомъ-же привалѣ объявился нездоровымъ и, къ тому-же еще, занятымъ какими-то неотложными дѣлами. Генералъ сейчасъ-же отпустилъ его обратно въ Дузъ-Олумъ.

Параллельно съ кавалерійской колонной, но держась болѣе къ хребту, выступала охотничья команда подъ начальствомъ подпоручика 4-го Апшеронскаго баталіона Воропанова. На обязанности команды лежала тщательная развѣдка всего того, что могло встрѣтиться по пути и предупрежденіе о непріятельскихъ засадахъ.

Въ концѣ своего движенія, кавалерійская колонна, слѣдуя ущельемъ Арвазъ, соединявшимъ обѣ подгорныя стороны Копепетдага, должна была выйти на общій путь и въ аулѣ Келаты соединиться съ авангардной колонной [40]) подполковника Гайдарова.

Выступивъ изъ Вами около полудня, колонна Гайдарова сдѣлала въ первый день небольшой переходъ въ 17 верстъ, остановившись на ночлегъ у стариной тэкинской крѣпости Беурма, оставленной непріятелемъ еще во время первой рекогносцировки Геокъ-Тепе генераломъ Скобелевымъ, произведенной 6 іюня.

Типъ постройки тэкинскаго укрѣпленія весьма примитивный. Четырехъугольная земляная площадь, большей или меньшей величины, обнесенная высокой глиняной стѣной, шириной до одного аршина, съ двумя или тремя башнями по угламъ. Въ стѣнахъ входная дверь и дыры; послѣднія служатъ бойницами. Внутри крѣпости нѣтъ построекъ, но случаются иногда тонкостѣнныя перегородки и ямы; въ послѣднихъ зарывается зерновой хлѣбъ и саманъ [41]). Если огражденная площадь значительной ширины, то внутри перваго укрѣпленія, въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ стѣнъ, иногда возвышается такое-же второе, что представляла собою и Беурма. Крѣпость не рѣдко окружается рвомъ.

Было еще довольно свѣтло, когда отрядъ сталъ располагаться на ночлегъ. Верблюдовъ завели въ середину стоянки, гдѣ и развьючили; орудія расположили по фасамъ, выбрали мѣста для аванпостовъ, назначили дежурнаго по отряду, и когда все понемногу устроилось, принялись за изготовленіе ужина.

Несмотря на отсутствіе топлива, кромѣ жиденькаго сексаула, солдаты какъ-то ухитрились раздобыть нѣсколько деревянныхъ брусьевъ, выковыривая ихъ изъ глиняныхъ полуразрушенныхъ стѣнъ. Ловкими мастерами на этотъ счетъ были казаки, успѣвшіе раньше другихъ запастись драгоцѣннымъ матеріаломъ. Воды изъ ручья было вдоволь. Скоро задымились костры и бивуачный шумъ сталъ утихать.

Палатокъ не разбивали — развѣ у кого было подъ рукою, и то одни только- верхи юломеекъ, въ которыя нужно было залѣзать, какъ въ нору.

Офицеры расположились группами, — больше по роду оружія, а то и какъ попало.

Къ 10-ти часамъ все стало погружаться въ сонъ, кромѣ дежурнаго, да неугомоннаго капитана М — каго, исправлявшаго обязанность начальника штаба при подполковникѣ Гайдаровѣ. Неутомимый работникъ и крайне подвижной, М — кій отличался какою-то особенною способ-ностью быстро исчезать и не менѣе быстро появляться на томъ-же мѣстѣ, точно на сценѣ съ провалами. Бъ этотъ разъ, провѣривъ посты, онъ сидѣлъ съ ручнымъ фонаремъ и строчилъ приказы по отряду на слѣдующій день…

"И кой чортъ дернулъ этого М — каго подымать въ такую рань, когда ни зги не видно"! проворчалъ чей-то сердитый голосъ близъ фургона, въ которомъ я спалъ.

Дѣйствительно, было только 3 часа утра, а рожокъ трубилъ уже "подъемъ".

Туманъ такъ густо обволокъ всю мѣстность и лагерь, что не было рѣшительно никакой возможности разглядѣть, что дѣлалось передъ глазами.

Шумъ, говоръ, крики верблюдовъ, скоро прогнали остатки утренней дремоты. Отрядъ сталъ выбираться на болѣе ровный путь, оставшійся въ сторонѣ отъ стоянки. Гдѣ-то, очень близко, но въ туманѣ, застучали колеса орудій.

"Стопъ! Дьяволъ"! заоралъ хриплый голосъ.

Орудіе въѣхало въ канаву и глубоко завязло колесами въ грязь. Стали вытаскивать. Вытащили.

Позади что-то грузно шлепнулось на землю. За первымъ паденіемъ, будто по командѣ, слѣдовало еще нѣсколько. Пронесся отчаянный крикъ, не то блеянье. Пять или шесть верблюдовъ, поскользнувшись, упали; двое переломили себѣ ноги. Начали подымать и съ калѣкъ переложили грузъ на здоровыхъ.