Ахани

Да еще родной бог Ваю решил помочь юноше. Порывистым дыханием он принёс с вершин окружающих долину гор обильные пригоршни снега и стал осыпать им черных дасов, мешая им видеть.

Потому Ахани быстро и бесшумно прокрался за их спинами и проник внутрь пирамиды. Там было тихо и холодно. Юноша замер, прижавшись к покрытой инеем стене и прислушался. Охранявшие вход дасы не заметили его, можно было дышать чуть свободнее и оглядеться.

Узкий коридор с низким потолком под уклоном уходил вниз. Из его черной глубины изредка доносились звуки падающих на каменный пол капель и обрывочное бормотание старческого голоса. Слова были разными — то заунывными, то резко гортанными, то вкрадчиво молящими. Язык был незнаком Ахани.

Юноша достал кинжал и осторожно пошел по коридору. Каждый шаг оглашал шорохом замкнутое пространство, тихий звук кожаных подошв отражался от низко нависающего потолка и гладких каменных стен. Вокруг было темно, потому Ахани ступал аккуратно. Левую руку он не отрывал от холодной стены, скользя пальцами по влажной шершавой поверхности.

Вскоре скользкий пол под его ступнями выровнялся и в кромешной темноте далеко впереди замелькали отблески света. Юноша вздохнул с облегчением и зашагал чуть быстрее.

Коридор закончился огромным залом. Ахани, прижавшись к стене, осторожно выглянул из-за угла и подивился его размеру. В таком зале спокойно уместились бы с десяток его родных юрт, потолок же терялся в непроглядном мраке.

Пространство было слабо освещено несколькими чадящими, потрескивающими факелами. В центре зала возвышался большой, ровный камень, черный, с искрящимися прожилками. Возле него спиной ко входу стоял человек.

Был он низок и с головой одет в пятнистую черно-желтую шкуру. Человек сильно горбился, а правая рука его, сжимающая загнутый, каменный клинок, была изможденной и такой же черной, как и кожа воинов, охраняющих вход.

Человек раскачивался и, нараспев, произносил непонятные молодому арию заклинания. Голос его был хриплым и дребезжащим, потому Ахани понял, что это был старик. В левой руке он держал узкую маленькую чашу.

Но больше внимание юноши привлекла молодая чернокожая девушка, лежащая на камне. Она была в одной набедренной повязке и вся блестела от масла, которым старик изредка поливал ее из чаши. Лицо дасьи было гораздо изящнее, чем у воинов-дасов, увиденных Ахани.

Глаза и пухлые губы девушки были одинаково приоткрыты и казалось, что она засыпала, по тому как ровно и редко вздымалась ее маленькая грудь. На длинных волосах, таких же умасленных, как и все ее стройное тело, играли отблески факелов.

Голос старика приобрел надрывные интонации, а левая рука его, держащая чашу, неспешно кружила над черным телом девушки. Тонкой струйкой тягучая жидкость стекала на ее кудрявые волосы, на лоб и пухлый нос, выпуклые губы, тонкую шею и ложбинку между ключицами, на грудь и впалый живот, стройные бедра и маленькие пальцы ног.

Загнутое полукругом, каменное лезвие, зажатое в правом кулаке черного колдуна, медленно поднялось вверх и блеснуло остро заточенным концом. Голос его почти перешёл на визг и Ахани понял, что медлить нельзя.

Юноша резко оттолкнулся от стены и бросился через зал к каменному постаменту, на который вели три ступеньки. Но старый колдун услышал шорох позади и обернулся. Сморщенное лицо его было обрамлено ожерельем из изогнутых зубов хищника. Одеяние колдуна всколыхнулось от стремительного движения и Ахани на мгновение показалось, что перед ним невиданный ему доселе демон в пятнистом окрасе и с широко разинутой пастью, усеянной острыми блестящими клыками.

Увидев светловолосого юношу в волчьей шкуре и с длинным стальным кинжалом, чернокожий колдун яростно вскрикнул и замахнулся на него клинком. Глаза его, и без того огромные, расширились на половину лица от удивления и гнева.

В следующее мгновение острие кинжала с лету вспороло звериную шкуру даса и со скрипом погрузилось в его грудь чуть левее от центра. Левой ладонью Ахани зажал рот колдуна, чтобы тот не проронил ни звука и не выдал его воинам, охранявшим вход.

Чернокожий старик дернулся и вскрикнул от дикой боли, но звук вышел сдавленным и еле слышным. Темные зрачки его уставились в ледяные глаза Ахани, а изогнутый кинжал выпал из враз обессилевшей ладони и со стуком скатился по ступенькам.

Через мгновенье колдун рухнул на пол и затих, Ахани перешагнул через его тело и склонился над девушкой.

Взгляд ее огромных черных зрачков бесцельно блуждал по сумраку, скрывающему высокий потолок зала, пока не наткнулся на лицо юноши. Изогнутые брови медленно поднялись в удивлении.

— Ари! — испуганно закричала она. Левая ладонь Ахани тут же накрыла ее пухлые губы, а сам он чутко прислушался.

Через короткое время до его слуха донесся тяжелый топот чернокожих воинов.

***

Длинное, слегка изогнутое лезвие меча касалось сухой травы. Движимые порывами ветра высохшие, бледно-желтые травинки с шорохом скользили по закаленной, отливающей синевой стали, словно играя на ее поверхности с лунными бликами.