Ахани

Хади кивком позвал Хини и они пошли наверх первыми, вместе с четырьмя сильными мужчинами. Остальные рабы не отставали и тоже пробирались вперед молчаливой, угрюмой толпой. Десятки людей шли к поверхности и шорох босых ступней множился стократно от округлых стен пещеры. Там же плясали отблески факелов и плыли тени, отбрасываемые рабами.

Впереди показался выход — яркий огромный овал света и силуэты стражников на его фоне.

— Эй! А ну стоять! — закричали они. — Работать!

Хади с друзьями как шли впереди, так и сорвались на бег и бросились в бой. Хини пыталась не отставать. Шестерых стражников, что охраняли выход смели и растоптали очень быстро. У людей прибавилось оружия.

Так вышла сотня бывших рабов из пещеры под солнце, пусть и было оно тусклым и не греющим.

— Лучше сгинуть в бою, чем быть жалкими рабами! — крикнул Хади, обернувшись.

И десятки следующих за ним серых, изможденных людей ответили ему яростным криком. Хини, стоя рядом с новым другом, оглянулась и оглядела людей, что шли за ними. Были среди них и мужчины, и женщины, и молодые, и во взрослом возрасте.

А впереди из барака стражников выбегали спешащие воины Анарии и строились десятками, перекрывая выход с плато. На высоких каменных утесах зашевелились лучники и первые стрелы засвистели, ломаясь о камни.

Хади вскинул ятаган и побежал первым вперед по открытому пространству, к спуску с плато, на выстроившихся стражников. За ним четверка его сильных, рослых друзей и Хини, сжимающая кирку. Остальные бывшие рабы толпой бросились за ними, покидая ненавистную пещеру, с криками и свистом. Нескольких достали стрелами лучники с утесов, но остальные добежали до анарийцев и врубились в ряд воинов.

Взметнулись кирки и высекали искры, сталкиваясь с ятаганами. Бежавшие сзади рабы метали тяжелые камни с острыми гранями поверх голов своих друзей. И многие из них находили цель, сталкивались с головами стражников. Свирепый шум боя, крики, звон и проклятия отражались многократно от окружающих скал.

Хади сходу отбил летящее на него сверху лезвие ятагана и впечатал свой клинок в противника, навалился всем телом. Стражник захрипел с выпученным глазами. Справа и слева бросились к Хади другие солдаты. Анарийцы поняли, кто ведет рабов на свободу.

Но рослые друзья Хади, что шли близко по бокам его, оказались опытными бойцами и ловко преграждали путь стражникам, вступали в бой с ними, рубя отобранными ятаганами направо и налево. Хини шла с киркой позади них и помогала, как могла.

Под яростным натиском цепь стражников уменьшалась и отступала. Бывшие рабы шли и шли вперед по телам, оскальзываясь в крови босыми ногами, и рубили, и кололи, и забивали камнями с ненавистью и жаждой свободы.

Последний десяток стражников дрогнул и побежали первыми они от взбунтовавшейся толпы. А многие из рабов, те кто был половчее, взбирались на утесы с кирками и ножами в зубах. И лучники, засевшие там, падали с криком, поливая кровью пыльные камни.

Скоро бой был окончен. Хади, тяжело дыша, смотрел на спины убегающих стражников. Его друзья и Хини стояли рядом и оглядывали вид с плато. Дальше вниз вела извилистая дорога между навалов остроконечных глыб. На самом краю земли, там где еле видно было взглядом, эта дорога упиралась в огромные ворота, преграждающие путь. По бокам от ворот и выше, на склонах окружающих гор, вплотную стояли дома с узкими окнами и горели еле заметные огоньки. И это была Застава, которую еще предстояло одолеть.

Над каменной серой низиной сплошной пеленой плыли низкие облака. Свет Сурьи еле пробивался сквозь хмурое марево. Дул холодный ветер.

— Вот мы и свободны, Рохини! — сказал Хади.

Взглянул в прекрасные голубые глаза девушки и чуть улыбнулся уголками губ.

— Мы вернемся домой, в Арию, обещаю!

Хини верила ему.

***

Ахани откинул полог старой, неприметной среди десятков других, юрты. Внутри было тепло и сумрачно. Женщины, находящиеся внутри, сразу посмотрели на вошедшего.

— Ахани! — к юноше с криком бросилась девочка в длинной рубахе и с копной русых волос, обняла его за ноги, запрокинула голову. — Где ты был так долго?

— Шел к тебе, Савитри!