Ахиллес, или Мир Аль-Азифа (СИ)

Все начало боя Михруаб провел в центре своего войска. Големами командовать не надо. Их дело убивать того, на кого показывает им старший брат. Старшим был Михруаб и цель своим двухметровым воинам он уже указал. Пока все чистые хуны осыпали никчемных коричневых людишек своими каменными снарядами, големы или младшие братья, рвали их тела в клочья. Прошло почти три часа боя и вот когда казалось бы все уже предрешено и оставалось только выбрать нового врага, в толпу гоблинов ворвались остатки степняков. Их огромные степные волки, от обилия крови и мяса, были настолько невменяемы, что кидались даже на своих же сородичей. Но когда они оказались среди свежего двигающегося мяса, у них словно выветрились последние крохи мозгов. Шакалы принялись уничтожать ради забавы, опьяненные своей силой, кровью и качеством свежей плоти.

Огромные клыки прервали жизнь Михруаба, как раз в тот момент, когда невысокий гоблин, понял одну вещь. Жизнь он прожил не зря и много в ней добился, но воевать нужно было все таки на стороне людей.

Мия, весь бой пыталась держаться по правую от отца сторону. Ее тул, плохо слушался команд и вместо того, что бы разрывать на части тела кентавров, то и дело норовил откусить своей же наезднице правую ногу. Мадгир бился как бешенный. В горячке боя, он позабыл о всем на свете. О дочери, о стратегии. Обо всем! Ему хотелось только одного — убивать! Не стать лучшим, а просто убивать тех, кто всегда являлся врагом людского рода. Тех, перед кем он до сих пор часто преклонял если и не колени, то по крайней мере голову. Теперь же он ликовал. Настал день, когда ты лично можешь поквитаться с теми, кто всегда унижал честь твоих предков.

На Мию наседал один из представителей белой аллы. Это был самец, но по видимому не обремененный боевым опытом. Его боевая палица снова вспорола воздух, не зацепив ни Тула ни его всадницу. Мия, что было силы рубанула наискось с левой позиции. Попала в поясницу. Не успев развернуться, кен погиб пронзенный чьей-то длиной пикой.

Уррраррр — издал предсмертный крик ее Тулл и повалился наземь обрызгав мозговой массой свою бывшую хозяйку. Принцесса едва успела высвободить ноги и стремян. Но приземлилась она все-таки не удачно. Но это ее и спасло. Огромная дубина с бронзовыми шимами лишь слегка чиркнула по ее копне волос. Здоровенный клок, остался на шипах палицы, зато голова осталось целой. Извернувшись, Мия полоснула своей саблей по копытам ближайшего Кена, и начисто срезав тому передние конечности, заставила того повалиться в противно хлопающею кровавую субстанцию. Встав на ноги, она снова едва успела уклониться от брошенного в ее сторону дротика. Из-за спины послышалось сиплое дыхание. Мия развернула и автоматически полоснула воздух саблей. Обезглавленный тулл без своего седока сбил черного кена и вместе с ним повалился на громоздящиеся кучу трупов. Затем она услышала победный рев. Голову ее отца, с пронзенной в глазнице стрелой, гордо подымала кенская императрица. Сущность принцессы парализовало всепоглощающая жажда мести. Забыв, где она находиться и кто вокруг нее, она сломя голову бросилась к Гетране.

Перед тем, как солнечный свет померк в ее взоре, она полоснула саблей по тонкой лоснящейся черной кожей. Она запомнила, как от туловища императрицы отлетела правая грудь и часть кисти, и как из ее открытого рта, вырвался предсмертный крик, после чего, наружу вылезло древко сидского дротика.

Под острыми лезвиями гивейнских боевых серпов, водопадом стрел и дротиков сурги погибали десяток за десятком. Они давно уничтожили сидскую половину фаланги, но когда дело дошло до сзади стоящих чернокожих воинов их продвижение остановилось. Их когти с трудом пробивали древесные щиты Маол. К тому же после четырех часов непрекращающейся битвы, силы стали покидать не только людей. Устали и полуразумные ящеры. Их численность таяла с каждой секундой и немаловажную роль в этом сослужили сзади стоящие лучники и метатели дротиков. Правда, когда перед изрядно поредевшей фалангой оставалось всего каких-то полторы сотни, в тыл прорвались гремлены. За считанные минуты они вырезали всех легковооруженных воинов. Не щадя понятно ни детей ни женщин. Когда с ними было покончено, гремлены ударили в тыл фаланги. По рядам еще все-таки большого гивенского построения, прошла сумятица и вот уже через несколько минут, единый организм военного построения, распался на глазах. Теперь уже вырезали не люди, а людей.