Ахиллесова пята разведки

Таким образом, был нарушен важнейший закон разведки — закон глубокой конспирации. Произошло переплетение связей между агентурными звеньями резидентур. Провал одного звена грозил общим провалом. Позже, анализируя причины провала «Красной капеллы», Леопольд Треппер писал: «Радиодело, которое в соответствии с его характером должно было быть исключительно внутренним делом каждой группы, руководиться специалистами, свободными от всяких других работ, превратилось в сборище людей из различных стран и групп. Программы по радио превратились в «коллективное имущество» большого количества людей, которые по организационным соображениям не должны были иметь ничего общего между собой.

Радисты-ученики различных групп— «Герман», «Хемниц», «Камо», «Джульетта», «Боби» — знали друг друга, и каждый работал не только по своей программе, но и по программам остальных…

Радисты не были техниками, которые занимались бы только радиоделом. Эти люди параллельно с радио выполняли другую важную работу и были организационно связаны с резидентами и большим количеством других работников.

Провал рации «Хемница» явился для немецкой контрразведки трамплином к овладению другими рациями и группами».

Подтверждение этой версии мы находим и в материалах немецкой радиоконтрразведки. «В декабре 1941 года, — утверждается там, — коротковолновой наблюдательной радиостанцией «Запад» во взаимодействии с органами контрразведки Брюсселя удалось нанести сильный удар, а именно — ликвидировать нелегальный радиопередатчик в Брюсселе.

Рация была размещена на окраине города в отдельно стоящем доме. Было особенно трудно запеленговать ее в течение шести дней напряженной работы пеленгатора.

В послеобеденное время одной из суббот полицейские окружили виллу в Брюсселе, застали врасплох людей, которые охраняли дом, где находилась рация, и через минуту стояли перед ошеломленными радистами на чердаке дома».

Вальтер Шелленберг в своих воспоминаниях также считает, что первопричиной провала «Хемница» была радиосвязь. «Мюллер оборудовал специальную станцию радиоразведки, — утверждает шеф нацистской политической разведки, — которая должна была следить за Бельгией и Северной Францией. Первые следы вели в одно из предместий Брюсселя. По предварительной договоренности с Канарисом в конце 1941 года было решено попытаться захватить бельгийскую станцию. Во время этой операции удалось арестовать двух сотрудников советской разведки».

Однако есть и другие мнения. 24 апреля 1942 года в своем докладе в Центр «Паскаль», он же разведчик-нелегал военинженер 3-го ранга К. Ефремов, сообщает: «Провал «Хемница» был вызван не работой радиостанции, а плохой конспирацией, квартиры «Джульетты».

И начальник гестаповской зондеркоманды Гейнц Панвиц на допросе в органах советской военной контрразведки «СМЕРШ» показал: «„Аламо" (под такой кличкой «Хемниц» проходил у немцев) проживал в Брюсселе и вел легкомысленный образ жизни, что дало повод политической полиции заподозрить его в спекуляции. При обыске у него был найден радиопередатчик».

О подобном «образе жизни» своего нелегала знали и в Москве. Еще летом 1940 года представитель Разведуправления М.Большаков («Баланда») докладывал, вернувшись из поездки по Европе, где он проверял состояние агентурной сети: «„Хемниц" бездельничает, несерьезно относится к оперативной работе. На встречи опаздывает. Иногда приезжает на встречи с любовницами… Безделье его заедает, превращает в лежебоку, разлагает как трудового человека».

И тем не менее, несмотря на такой доклад проверяющего, «Хемница» не отозвали, он остался в Бельгии. Почему? Скорее всего, ответ на этот вопрос навсегда останется тайной. Документальных свидетельств нет, а люди, которые принимали это поистине роковое решение, ушли из жизни.

Но случилось то, что случилось. Арест «Хемница» имел самые серьезные последствия как для резидентуры «Отто», так и для всех советских разведывательных организаций в Европе. Именно с ареста «Хемница» начался провал легендарной «Красной капеллы». Причина тому скорее всего не одна, а сразу несколько: тут и нарушение конспирации, и неверное поведение агентов, и плохая радиомаскировка, низкая квалификация радистов, несовершенство радиоаппаратуры.

«Хемниц» знал многое. Даже то, что никогда не должен был знать — шифр «Кента», радиоданные программ связи «Германа», корреспондентов «Сызрань» и «Оскол», состав и легализационное прикрытие работников резидентуры «Отто». Программу радиосвязи «Оскол» знал также арестованный радист «Камо».

Достаточно сказать, что попавший в руки немцев шифр «Кента» помог им раскрыть содержание всех ранее перехваченных радиограмм корреспондента «Днепропетровск».

Во время допросов «Хемница» и «Камо» были получены данные на радиостанцию «Оскол». Это дало возможность немецкой контрразведке 9 июня 1942 года во время сеанса связи с Центром арестовать радистов парижской резидентуры.

Но использовать эту станцию для радиоигры с Москвой гестапо не удалось. Их планы сорвали наши радисты, они не выдали боевых товарищей.