Ахматова и Гумилев. С любимыми не расставайтесь…

В конце концов дом для игрушечных зверей был построен, а вокруг него для охраны выстроились оловянные солдатики. Лев, полюбовавшись этой картиной, подумал, что теперь надо отправить еще кого-нибудь из его игрушечных друзей в гости к мишке и собачкам. Вот только кого удостоить этой чести? Гость должен быть легким, чтобы своим присутствием не разрушить с таким трудом возведенный дом. Деревянные звери или старая бабушкина матрешка с облупившейся краской не подойдут. Надо поискать тряпичную куклу, которой играла в детстве тетя Александра, — мальчики, конечно, не играют в куклы, но она легкая, и ее можно засунуть в домик из коробок. Вот только где сейчас эта кукла, наверное, в тетиной комнате? Лева уже давно ее не видел…

Мальчик зевнул и прилег на ковер рядом с игрушечным домиком. Его вдруг потянуло в сон, и он вспомнил, что обычно в это время, после обеда, бабушка укладывала его на час в постель. А сейчас она забыла об этом, потому что приехали папа с мамой. Что ж, он может немного вздремнуть прямо здесь, на полу, а сходить за куклой еще успеет.

Закрыв глаза, Лев некоторое время лежал неподвижно, с удивлением думая, что спать на ковре гораздо удобнее и не надо тратить время на то, чтобы раздеться и убрать с кровати покрывало, а потом одеться и снова застелить постель. И почему бабушка этого не понимает и заставляет его спать в кровати? Сказать ей об этом или не стоит? А может, она рассердится, что он уснул на ковре?.. Мысли путались, сменялись какими-то неясными образами, и мальчик уже готов был окончательно провалиться в сон, как вдруг за его спиной послышался негромкий скрип половиц.

— Тихо, видишь, он спит, — услышал Лева шепот отца. Ему захотелось обернуться и вскочить, но что-то удержало мальчика от этого, и он продолжал лежать с закрытыми глазами. За его спиной снова раздались шаги — кто-то тихо вошел в комнату и сел на его кровать, которая тоже еле слышно заскрипела. Ребенку показалось, что отец был не один, что в детскую пришли двое, и он осторожно приоткрыл один глаз, чтобы проверить это. Кровать была плохо видна из такого положения, но он все-таки сумел разглядеть две пары ног сидящих на ней людей — мужчины в черных брюках и женщины в светло-серой юбке, из-под которой выглядывали носки простых домашних туфель. К нему и в самом деле пришли оба родителя, вместе!

И снова мальчик не решился открыть глаза и дать отцу с матерью понять, что он не спит. Теперь Лева просто боялся это сделать. Пока он тихо лежит на ковре, а родители сидят рядом, все происходит так, как в его мечтах, как обычно бывало в других семьях: он, мама и папа — вместе. И завтра они точно так же придут к нему, и послезавтра… Они всегда будут настоящей семьей.

— Устал Львенок, наигрался… — донесся до мальчика сквозь снова накатывающую на него дремоту отцовский шепот.

— Ш-ш-ш, не разбуди! — еще тише ответила ему мать.

— Дети крепко спят, не бойся, — успокоил ее отец, и они вновь замолчали.

Лев не видел их, но почему-то был уверен, что родители сидят в обнимку или держатся за руки. А еще он точно знал: они оба тоже представляют себе, что живут вместе с ним и каждый день видят его спящим среди игрушек.

— Аня, ведь у нас так все было хорошо! — произнес вдруг вполголоса папа. — Ну, зачем… скажи, зачем ты все это разрушила?

Мама ничего не ответила.

Глава XXIII Россия, Петроград, 1921 г.

Очарован соблазнами жизни,

Не хочу я растаять во мгле,

Не хочу я вернуться к отчизне,

К усыпляющей мертвой земле.

Н. Гумилев

Петроградские улицы уже давно не были свидетелями ночных прогулок веселых компаний молодых людей и девушек. Обычно по ночам город словно бы вымирал, да и днем большинство прохожих спешили по своим делам с хмурыми и озабоченными лицами, редко улыбались и почти никогда не смеялись. Но теперь к Дому искусств подходила совершенно беззаботная компания, смех и шутки которой эхом разносились по пустынной улице. Причем компания была вовсе не пьяной — просто счастливые люди, которым весело и интересно друг с другом.

В центре этой маленькой компании шел невысокий коротко подстриженный мужчина, чем-то неуловимо выделявшийся на фоне своих спутников. Он тоже был весел и легкомысленно смеялся над шутками остальных, но выглядел немного старше их. Если же кто-нибудь посторонний присмотрелся бы к его глазам, то ему бы показалось, что этот человек еще старше, что ему все тридцать, а может, и больше лет.