«Ахматовская культура» или «Не ложи мне на уши пасту!»

У Лариски действительно какой-то микроб дал мутацию. Умница издевательски произнес длинное микробье Ф.И.О. И этот мутант начал выделять какую-то дрянь, которая до него не существовала, но относилась к группе с отвратительно длинным названием. В общем, никого в отделе это не заинтересовало. Уже почти было выкинули этого мутанта, да тут Умнице подсунули глупую, но грудастую дипломницу, которую надо было чем-то занять.

Он выдал девице крыс, пробирочку и послал проверять биологическую активность.

Далекая от лабораторных крыс девица ничего не обнаружила. А проведший с ними последние двадцать лет Умница понял, что происходит что-то новенькое.

Крысам было хорошо. Понятие, конечно, не научное, но это бросалось в глаза.

Умница быстренько написал девице дипломную работу и отправил ее восвояси. А сам наложил лапу на мутанта. Оказалось, что крысам было так хорошо уже от микроскопических доз нового вещества.

— Так что, это был просто наркотик?! — скривился Вувос. — И из-за какого-то паршивого наркотика…

Умница искренне оскорбился:

— Это не просто наркотик! Это даже и не наркотик в вашем понимании. Это… это следующий уровень удовольствия!

— Ты пробовал?

— Что я, дурак? Ты Светку, лаборантку Максика знал? Ну, неважно. В общем, девица… красивая, да и толковая. Но на игле сидела, плотно, все пробовали, ничего надолго не помогало. А у нее уже ни денег, ничего, пустая комната в коммуналке. Шырялась чем попало. Последний раз ее в реанимации еле откачали… Ну, я и подумал… Вдруг ей поможет. Терять-то ей уже было нечего.

— Добрый доктор Менгеле,[52] — прокомментировал Вувос и пнул мангал.

— А что?! На ком я должен был это пробовать?! Она, между прочим, до сих пор жива благодаря мне. И благодарна. Когда узнала, что я уезжаю, чуть не повесилась.

— Интересный препарат, — сказал я на это.

— Не то слово! — кажется, Умница тащился от одного упоминания об «ахматовской культуре». — Светка божилась, что побывала в раю. А ведь я ей дал одну десятитысячную того, что можно произвести за сутки на кухне… Вы понимаете, что это значит? Через год все эти колумбийские наркобароны остались бы только в детективах…

— Подожди, Умница, — попросил я, пытаясь по-новому посмотреть на это существо. — У меня как-то не укладывается. Ты что, решил наркобароном заделаться?

Умница запнулся и посмотрел на меня не без вызова:

— А что? Наркобароном я еще не был. Все интереснее, чем ходить на службу и лизать жопу начальнику, у которого мозг, как жопа. Тоже с одной извилиной. Или руководить лабораторией с тремя научными сотрудниками — с тремя извилинами. Боря, меня недавно представили академику Урлову, я еще студентом об этом мечтал. И что? Старик мне вдруг говорит: «Приятно познакомиться с таким творческим человеком. Это же вы написали „Как у нас в виварии шимпанзе повесился“? Я сразу подумал, что автор знает о биологии не понаслышке.»… А ведь в этой песне, Боря, я написал о трагедии почти каждого незаурядного человека, который все равно ни хера не реализуется, потому что не может вырваться из вивария… А меня судьба наградила шансом. Мутантом. И я не мог им не воспользоваться. Жизнь зашла в тупик, потому что мне неинтересно жить, как живут люди среднего ума и среднего достатка. И чтобы жить не так, мне не хватает именно достатка. А как у тебя с этим, Боря? Тебе не хочется проломить стену? Тебе нравится вести жизнь очень среднего человека?

Вувос с удивлением наблюдал, как я все это терплю. А мне было горько. Я уже давно старался ничего подобного себе не формулировать. И я грубо опустил уровень разговора:

— Мне многое не нравится, Умница. И когда пытаются снять комнату в моей квартире, и когда распоряжаются моим временем, как своим, и когда меня выставляют идиотом перед шефом, да и перед Максиком тоже, и когда пули бьют по бронежилету. А уж как мне не нравится искать наркотик под предлогом спасения человечества, я тебе передать не могу!

Я перевел дух. Светало по-левантийски лениво. Серый грязный рассвет цеплялся за верхушки деревьев рыхлыми пальцами. Уже и рассвет, до которого я мечтал и почти не надеялся дожить, мне не нравится… А что мне вообще в этой жизни нравится? Я вздохнул и зло продолжил:

— А знаешь, что мне нравится? Наркоторговцы. Каждому, даже потенциальному продавцу наркотиков я готов позволить устраивать у себя дома пьянки, водить блядей, ломать протезы теще и аппаратуру сыну, запугивать жену и близких эпидемиями, наговаривать на моих друзей…