'Ахматовская культура' или 'Не ложи мне на уши пасту !'

Я схватил ее за патлы и ткнул наглой мордой в стол. Несильно. Но зато немного повозил носом по каким-то бумагам, чтобы было обиднее.

-- Насилуют!-- завопила она на иврите.-- Помогите! Помогите!

Я, к стыду своему, на мгновение растерялся, и эта дрянь тотчас же с неожиданной силой выскользнула, впрыгнула на подоконник и, выдернув из лифчика пробирку, прохрипела мне в лицо:

-- Дьявол! Отойди! Выброшусь и пробирку разобью! Кровосмеситель!!!

-- Тихо, тихо,-- забормотал я, кляня себя и слегка пятясь -- не так с ней надо было.-- Не сходи с ума... прекрати...

Она зло ощерилась:

-- Вон! И передай тем, кто тебя послал, что у них ничего не выйдет!

-- Слушай, подруга,-- сказал я, удерживая дрожь в коленках и голосе.-Ты это... поаккуратнее. Я так понял, что у тебя -- миссия? Тебе прыгать нельзя. А то ты пробирку разобьешь и сама разобьешься...

Она как-будто прислушалась к моим словам, но на самом деле явно слушала что-то другое. Наконец, мне сообщили:

-- Не разобьюсь..,-- и вдруг, совершенно неожиданно, она резко выдернула пробку из пробирки и торжествующе прокричала:-- Вот так! Пусть начинается!

Я напартачил! Она была абсолютно безумна, и с ней надо было по-другому. Я мог спасти всех. Но не спас... Она резко взмахнула рукой в мою сторону, и я почувствовал несколько капель смерти на своем лице. Рефлекторно проведя по щеке рукой, я не понял что размазал по трехдневной щетине -- пот или... Я посмотрел на свою ладонь, понюхал ее и спокойно сказал Ирочке:

-- Вроде как моя миссия теперь -- идти разносить заразу?

Она важно кивнула.

-- Ну, так я пошел. А ты успокойся. Положись на меня и ищи своих праведников,-- и я вышел, напевая "Москва моя, страна моя, ты самая любимая!".

О, сладостный, сладостный, запах духов "Красная Москва"! Почему я раньше не замечал, как он прекрасен! Знакомый с детства запах мамы и ее подруг, плавно перешедший в запах тещи, не выветрившийся даже в Израиле, ибо других духов Софья Моисеевна не признавала. Вместе с товарками добывала их при всякой возможности из Совка, а последний раз вместо трех заказанных флаконов привезли один, и старые мымры честно поделили содержимое, разлив на троих по пробирочкам. И безумная Ирочка, подогретая историей про вирус, клюнула не на того червячка и сперла первую же попавшуюся на глаза пробирочку с любимыми тещиными духами. Как Софья Моисеевна еще только их не хватилась и не потребовала, чтобы я их искал...

По моему требованию портье позвонил куда положено, и мне пришлось сопроводить племянницу в больницу и проторчать там до обеда. Врачи охотно ответили на все вопросы, но умудрились не дать ни капли пригодной для нормального человека информации. Одно было очевидно -- Ирочка действительно нуждалась в госпитализации.

12. Шабашка.

Свободная стоянка нашлась далековато, у доски объявлений. Самое большое объявление было на русском. Духовно-просветительское общество "Хашмонаим" приглашало на лекцию Обер-амутанта. Тема лекции была замалевана, сверху наглым красным фломастером торопливо написано: "Как украсть миллион". Может, не зря сосед принимает зарезанных собак на свой счет...

Разбитая морда Умницы отвлекла меня от мрачных мыслей об ирочкиной болезни, и даже настроение мое слегка прояснилось. Увы, ничто скотское мне не чуждо. Интересно, все-таки один я такой, или это норма... Неужели пьяная драка двух выдающихся ученых? Или Вероника с бабулей? Или еще что-то?

-- Ты имеешь к этому отношение?-- поинтересовался я у подозрительно довольного Левика.

-- Мир не без добрых людей!-- хмыкнул сын. Вымахал он все-таки.-Пришел из школы, а он с такой мордой.

На плече Левика я заметил татуировку. И просто озверел. Мало того, что шкуру испортил, сопляк, да еще чем -- пятиконечной звездой в круге. Не татуировка, а тавро какое-то!

-- Это что?!-- прорычал я, схватив его за руку.

-- Это? А че? Это тату,-- испуганно, но нагло ответил малолетка.-- Ну че, пусти! У нас все так ходят!

-- Кто все?! Я тебе сейчас эту дрянь без наркоза выведу! Кто тебе это сделал?

Левик хихикнул:

-- Па, да ты че? Это же наклейка!

Я всмотрелся. Сволочи, почти не отличить. Чувствуя себя отставшим от жизни дураком, я отпустил Левика и буркнул:

-- А почему такая дурацкая? В комсомольскую ячейку записался?

Левик пожал плечами:

-- Что это такое?

Не объяснять же ему сейчас. Я потрогал переводную картинку, которую он еще и вверх ногами нашлепнул:

-- Ты сначала объясни, что это такое.

-- Просто так...

-- Это, Боря, знак сатаны,-- скорбно произнес Умница.-- В твоей ситуации -- надо бы знать.

Левик смущенно усмехнулся:

-- Да ладно... Че, не красиво? Ну пожалуйста, я могу смыть.

Надо, надо ребенком заняться. Придет Ленка, поговорим вместе...

Умница от вопросов о морде уклонялся. Так, мол, какая-то шпана привязалась по дороге. Звучало как-то слишком уж по-российски, и я продолжил расспросы: где, когда, как, зачем, почему. Умница дергался, путался и в конце-концов, припертый к стенке, психанул и нагло заявил:

-- А не твое дело. Это мое личное дело. Без тебя разберусь! А ты вирусом занимайся, не отвлекайся.