Акимуды

Он усмехнулся, увидев в беззвучном телевизоре перепуганное насмерть лицо начальника главного телеканала… Даже если бы мертвецы позволили мне эмигрировать – я бы никуда не поехал! Я перегнул палку в отношениях с Акимудами. Но ведь и Акимуды вели себя вызывающе! Я не люблю, когда мне дерзят. Я – не чмо. Мы сами, по своим корням, мертвецы. Как наладить связь с Акимудами? Объединившись с мертвецами, мы будем непобедимы…

Я не раз до вторжения ставил себя на место Главного и думал: как бы я поступил? оправдывал ли я наши власти? Главный нашел в себе силы подморозить страну. Что еще он мог сделать? Мы разучились что-либо производить. Мы ничего не умеем. Ну, совсем ничего. Игрушка Главного – Ом – показала всем, что нам осталось: произносить прекрасные фразы. Мертвецы пришли выразить нам свое презрение.

Проезжая как-то еще до войны по Рублевке, я увидел на фонарных столбах рекламные призывы: «Здоровая духовная жизнь – вера в Россию». Прошло полтора века с тютчевских времен – нам предлагали то же самое. Словно Россия – потусторонняя жизнь, загробное царство, которое будет или не будет – бог весть!

Наконец, загробное царство явилось. Во всей красе. Мертвецы одолели Россию, в отличие от немцев, напавших, кстати, тоже в июне. Тогда вся страна встрепенулась, теперь – поджала хвост. Правда, в Москве распространялись анонимные листовки, призывающие к сопротивлению. Но воззвания были растерянными, противоречивыми. Тогда, в 1941-м, нацисты были чужими, а эти-то – свои! Родные. Воскресшие отцы. Но что значит – свои? Что знают они о нашей жизни? Безликая масса мертвецов. Среди них не было оживших трупов полководцев, политиков, деятелей искусства. Никто из видных не встал из гроба. С мертвецами не пришел ни один царь, ни Столыпин, ни Сталин, ни Жуков. Правда, говорили, что в районе Чистых прудов видели мертвеца, похожего на Анну Андреевну Ахматову, в белой шали, но почему пришла только она, если это была она?..

Главный невольно вздрогнул, схватился за пистолет. Дверь кабинета распахнулась. Без предупреждения вошел веселым легким шагом издали пахнущий парфюмированной бородкой вождь победоносных Акимуд. В отличие от своего тухлого войска, он выглядел здоровым живым человеком. Слегка пританцовывая, подошел к столу Главного. В синем костюме без галстука, в белой рубашке, он присел на край чрезмерно инкрустированного стола, улыбнулся:

– Руки вверх!

Главный дернулся. Положил пистолет на стол. Наступило молчание. Главный медленно стал поднимать руки вверх.

– Безоговорочная капитуляция?

Главный мучительно икнул. В глазах у Главного мелькнула надежда. Мелькнула и погасла. Его собеседник расхохотался:

– Не переживайте!

Главный опустил руки на колени. Сидел, как школьник.

Он давно уже перестал чему-либо удивляться. Быть Главным в России – значит отказаться от впечатлений. Главный посмотрел на гостя с недоверием. Этот человек (если так можно выразиться) был ликвидирован по его команде, а прах – развеян по ветру. Теперь он сидел у него на столе и качал ногой, как ни в чем не бывало.

О чем они договорились, никто не знает. Впрочем, известны слова пришельца, обращенные к Главному:

– Вы – приверженец традиционных ценностей. Так пусть Россия сама решает свою судьбу!

На это Главный покачал головой и сказал буквально следующее:

– Если народу России позволить решать свою судьбу, то России не будет. – Он помолчал. – Вы это знаете.

Однако назавтра было объявлено, что будет созвано Учредительное собрание мертвецов, которое предложит порядок правления в нашей стране. Живые тоже могли участвовать в выборах, но стоит ли говорить, что мы уже попали в разряд недочеловеков? По улицам города разгуливали надменные покойники. Главный был изолирован от общества в духе Фороса, в мягкой форме домашнего ареста в своей подмосковной резиденции.

005.0

Пока мертвецы брали штурмом Москву, они были единой армией. Наверное, сам выход из могилы объединял их больше, чем все остальное. Однако, справившись с нами, они невольно распались на сословия и группы, которые находились между собой в антагонистических отношениях. Они принадлежали к разным поколениям и исповедовали различные взгляды. Кроме того, они враждовали по бытовым вопросам. Они селились в наши квартиры, кто на правах умерших родственников, кто на правах бывших владельцев. Москва быстро покрывалась коммунальными квартирами, как после революции. Ко мне в квартиру тоже стали врываться разные мертвецы.

Пришел мертвый врач, который купил мою квартиру в 1911 году и отделал ее в духе модерна. Потом – советские служащие. Я их выгнал, они пришли снова. Мы дрались прямо в коридоре. Они победили. Они захватили четыре комнаты из пяти. Я спрятался в маленькой спальне с видом на север.